Звоницкий не знал, верить или не верить рассказу девушки. Но зачем ей лгать? Да, голос в трубке был девичьим, но он не мог поклясться, что это была именно Арина. Та, что звонила ему, чтобы заманить в пустой дом, сказала: «Глеб Аркадьевич, это Арина Старикова!» И ему в голову не пришло усомниться, тем более связь была плохая…
– Арина, не обижайтесь на меня… Но что я еще мог подумать? Ведь звонок был с вашего номера, – пробормотал Глеб. Он слишком скверно себя чувствовал, чтобы продолжать этот разговор, но все-таки смог задать еще один вопрос: – Почему ваш дом пустует? Где Ирина, где слуги?
– Ирина еще вчера заявила, что ноги ее больше не будет в этом доме, – кипя от ярости, ответила дочь Ильи. – Собрала все свои шмотки, а их у нее восемь чемоданов, вызвала такси и укатила. А перед тем устроила мне прощальную подлость – рассчитала всех слуг. Дескать, мы больше не нуждаемся в их услугах! Даже выплатила им выходное пособие… После такого в доме невозможно было оставаться, и я решила пожить пару дней у подруги… Приехала, чтобы забрать свои вещи, а тут такое… Глеб Аркадьевич, так все-таки что здесь случилось?!
Возмущенный врач отстранил девушку от носилок:
– Так, все вопросы потом! – и повернулся к Глебу: – Не пойму, больной вы или следователь?! Так что лежите смирно и не мешайте вас лечить.
Наконец носилки закатили в машину, и «Скорая» понеслась в сторону города, завывая сиреной – в чем, на взгляд Глеба, не было никакой необходимости. Диагноз «сотрясение мозга средней степени тяжести» он мог бы поставить себе и сам…
В больнице ему сделали томограмму, затем его осмотрел травматолог, потом у него взяли кровь на анализ – в общем, Звоницкий был очень рад, когда его наконец оставили в покое.
Пестряков приехал часа через полтора, как и обещал. Глеб изложил ему все обстоятельства этого запутанного дела. Замначальника УВД сообщил, что Вострецова и ее подручные уже объявлены в розыск.
После сумасшедшей ночи Глеб чувствовал себя выжатым как лимон. Когда, простившись с Пестряковым, он закрыл наконец глаза, ему явился призрак ветеринара. Виктор Петрович погрозил пальцем и укоризненно произнес: «Да, коллега, в нашем с вами возрасте по ночам надо спать!» Глеб прогнал надоедливое видение и позволил себе провалиться в забытье, чтобы ни о чем не думать.
Не думать удалось только до следующего вечера. Он проснулся оттого, что кто-то переругивался за дверью его палаты, причем обе спорящие стороны разговаривали сдавленными голосами – видимо, не хотели беспокоить больного.
– А я вам говорю, что должна его увидеть! – В возмущенном шепоте Глеб Аркадьевич узнал голос своей ассистентки.
– Его нельзя беспокоить! Какая бессовестная девушка! – А это, очевидно, была медсестра или санитарка.
– У меня дело, важное… Да пустите вы!
Опасаясь, чтобы не дошло до рукоприкладства, Звоницкий подал голос:
– Яна, я не сплю! Вы можете войти!
– Ну вот, вы его разбудили! – Толстая нянечка заглянула в палату. – Вы уж извините, ну не смогла я ее остановить!
Сдерживая улыбку, Глеб заверил женщину, что все в порядке. Яна ворвалась в палату, как порыв ветра, и в комнатке сразу запахло духами – легкими, ненавязчивыми, навевающими мысли о весне. Она плюхнулась на стул возле постели и жизнерадостно сообщила:
– Выглядите вы, Глеб Аркадьевич, – краше в гроб кладут!
– Ну спасибо, Яна! – развеселился Глеб. – Вот именно в чем-то таком я и нуждался – в чем-то… бодрящем.
– Ой, а я вам апельсинов принесла! – Казимирова принялась выкладывать на одеяло оранжевые цитрусы. В пакете у нее были не только апельсины, но и мандарины, свити, памело и здоровенный грейпфрут.
ebooksa