– А почему твоя мама отказалась от переработок? – полюбопытствовала она. – У всех сверхнорматив, разве нет? Моя мама и то иногда ночует на работе.
– О! – протянул Богдан с завистью. – Сравнила! Твоя мама – лейтенант! У офицеров знаешь какая административная зона? Там жить можно! Но моя не потому отказалась, что сутками на ногах не может. Она меня дополнительно учит. А как, если всегда на работе? Вот и отказалась. Карточки, конечно, урезали, но ничего, проживем…
Она понимающе кивнула. Неукоснительное правило соблюдено в очередной раз: за спиной каждого юного гения прячется честолюбивый родитель. Как вариант – бабушка. Вот и Богдан – его, оказывается, учат на дому. Напрягают, мобилизуют, подталкивают вперед.
Богдан замолчал и осторожно глянул вбок. Вдалеке вдоль общежития с уверенным видом шли несколько парней. В камуфляже и с дубинками.
– Патруль, – пробормотал Богдан и виновато посмотрел на нее.
– Не догонят, – успокоила его она, легко шлепнула по ладошке, развернулась и зашагала прочь. Свернула в технический переулок, оглянулась – патруль за ней не пошел.
– Я люблю тебя, жизнь! – тихонько пропела она и улыбнулась.
Жизнь прекрасна и удивительна, особенно в детстве, и ей повезло в этом плане дважды! И во второй раз – особенно! Заканчивается учебный год, сквозь купола ласкают лицо теплые руки солнца. Она – вторая в классе после Богдана по учебе. С этой, пока что маленькой вершинки уже можно поглядывать на категорийную школу. Пока что осторожненько – но уже поглядывать. Хотя жалко покидать свою «двойку». Там ее уже знают, уважают. Там – ее класс, именно что ее. Давняя совместная драка что-то изменила в детках, она вовремя заметила и воспользовалась – и теперь девчонки в классе наравне с мальчишками, одной дружной компанией, готовой окрыситься хоть на «быков», хоть на старшаков. И с куратором-«положенцем» она сдружилась. Ничего такой паренек, ограниченный, не без этого, упертый – но общий язык найти удалось. С мужиками просто: приласкалась, глазки построила, он и поплыл. Старшаков от класса он и отгоняет. Так что в школе теперь хорошо. И дома хорошо. Жаль только, Андрюшка на рукопашку ходит. Взгляд у него изменился, жестким стал, и сам он изменился. Твердо нацелился на военное училище. Ну, зато взялся за учебу. Не его это, сильно не его, какой из Андрюшки офицер, ему бы по научной линии пойти, но… лучше уж так, чем никак. Отец… ну, он мужик, и этим все сказано. Отец – ее, и только ее собственность. Мама дымится и топочет копытами, орет, что дочка лезет без спросу в кухонные дела и в рукоделье, и это тоже здорово, ей попсиховать полезно, такой уж у нее тип характера. Главное – не принимать ее заскоки всерьез.
Она свернула раз, другой и остановилась. Посмотрела издалека на проходную, помечтала. Там, за дверями под охраной пары бойцов, кончается город. Там, за проходной – вольное небо, ветер. Тайга и река. Там она обязательно побывает.
Поворот, еще поворот. Андрюшка ошибался, когда говорил, что по городу нельзя бродить одной. Можно, если район приписан к школе, в которой тебя все знают. Вон вылетели со двора мальчишки, шпана шпаной, пригляделись, поскучнели. «Привет, Зита!» – и обратно в засаду. Будут беззащитных поджидать, а ее трогать опасно. Тронешь – потом лучше в школу не приходить. За нее и «положенцы» вступятся, и старший брат, и класс. Да и сама может зуб выбить.
Чистые купола, солнце в глаза – и зелень. Центральный торговый комплекс. Здесь всегда тепло, всегда уютно, здесь молодежи полно по многочисленным кафешкам на террасах, здесь можно просто посмотреть на людей. Здесь она любит бывать в редкие свободные минутки. Но сегодня ей не сюда, а рядом…
– Подойди! – вдруг сказал ей мужчина с ближайшей террасы. И пальцем поманил, чтоб не ошиблась – тебя, мол, зову, именно тебя!
Она поглядела – двое за столиком, и бутылка между ними. Оба в гражданском, оба неприметные. Один пьяный, другой не очень. По местным меркам можно сказать, что трезвый. Подошла, уставилась вопросительно.
– Вот ты какая, – задумчиво сказал трезвый. – А не такая и маленькая. Вытянулась.
– Маленькая! – желчно возразил более пьяный. – Маленькая дурочка! Ты, дурочка! Знай: ты ходишь здесь только потому, что мы тебя пожалели!
– Т-с! – пресек первый. – Иди, Зита. Не забывай нас. И когда-нибудь скажи спасибо. Просто – спасибо. Больше нам ничего не надо. Верно, Коля?
– Жалость – благородное чувство, – осторожно сказала она. – Спасибо, ребята.
В глазах трезвого заплескался смех, и он махнул рукой – иди уж, коза!
Она кивнула на прощание и пошла, куда и намеревалась. Хотя по спине словно холодной водой прошлись. Коснулось внимание спецслужб – и соскользнуло. Ариадна Давидовна ошибалась. Очень важно, что она – маленькая девочка! Хорошие люди есть везде! Пожалели.
Она задорно тряхнула кудряшками. Пронесло, и ладно! Это уже прошло, а жить стоит настоящим.
ebooksa