Пока она занималась больными, грохот в военном городке затих, только пожары полыхали. Потом пискнул телефон, и долгожданный голос Орлова сообщил, что высота зачищена. Вроде бы можно возвращаться, но… но она вместо этого отправила группу проверить дорогу, а разведчикам — оставаться на высоте.
Ребята ушли в темноту. Она прислушивалась напряженно, начнется ли стрельба. При современных средствах обнаружения ночь больше не гарантировала скрытности, и спартаковцы вполне могли напороться на огонь. Тот, кто движется, более заметен, ничего с этим не поделаешь.
Так что маты генерала и виноватый голосок Лены она услышала издалека. Сладкая парочка явно выясняла отношения. Нашли место и время! Впрочем, когда генерал продрался сквозь подлесок к роте, он уже выговорился и только тяжело сопел.
— Больше никого! — доложил штурмовик из тревожной пятерки. — Никого из наших. А так — у ворот движение. Кажется.
Она тут же запросила разведку, с горы территория городка просматривалась почти полностью.
— Заходят, — процедил заместитель. — Лежим, смотрим. Пока не стреляем, может, свои.
— Свои на турецком не командуют, — осторожно вмешался в переговоры комвзвода-три. — Зита, на дороге толпа. Ничего не боятся, как у себя дома идут. Я dikkat минимум три раза уловил, так что точно не наши. Как действуем?
— Ждем, — неохотно решила она и отправилась к генералу за приказами.
Спасение генерала выглядело… мягко говоря, невероятным. Как он оказался ночью не в штабе, один, без охраны? Как не попал под огонь снайперов? Или?.. Она только головой покачала. Ох, Лена, блудня наглючая… Напрашивалось лишь одно объяснение — именно ее пошел искать генерал ночью по темным углам. В приступе ревности. И как бы не с пистолетом в руке. Вот интересный вопрос: капитан чью пулю в итоге словил?
Она присела перед генералом, на мгновение осветила себя фонариком.
— Интересные у тебя ребята! — прохрипел генерал. — Целому генералу не подчиняются! Обстрел прекратился, командую возвращаться — а они меня тащат! Стар я для ночных забегов, знаешь ли, чуть не сдох.
Лена рядом невинно кашлянула, и Зита мысленно с ней согласилась. Ну да, как воевать, так старый, а как за юной любовницей гоняться по городку с пистолетом, так натуральный вьюнош.
— Городок занимает подразделение турецкого спецназа, — доложила она негромко.
— Вот суки! — сказал генерал. — У тебя большие потери? Вывела всех? Молодчина… Сможешь выбить «Соколов Босфора»?
— Да, — сказала она, задержавшись с ответом всего на мгновение. Но генерал все равно заметил.
— Можешь, но не хочешь, — усмехнулся он. — Понимаю. Бережешь своих. Понимаю…
— Товарищ генерал! — подал голос из темноты старший лейтенант. — В штабе остались наши офицеры и обслуживающий персонал!
— Забудь! — буркнул генерал. — Стреляли спецбоеприпасами. Там… кто не сгорел, тот задохнулся. И вообще не лезь без разрешения к старшим по званию. Значит, так, госпожа штабс-капитан: отправил бы я вас в атаку, как на войне положено, да вы мне живые нужны… пока что. Да и патронов у вас на один короткий бой. Потому сидим и не высовываемся. Ждем! Вот-вот должно прибыть управление 17-й ДШБ, у них бойцов за три сотни, тогда и постреляем.
Она отошла в сторону и приказала всем возвращаться. В обычном порядке. И через минуту загремело! В грохоте отчетливо были слышны характерные рявки «реактивок».
Генерал появился рядом с ней, как будто видел в темноте лучше кошки.