Анатолий открыл глаза, глядя на пляшущие перед ним языки пламени. Дерево потрескивало в пламени костра. Несмотря на желание умереть, тело его жадно впитывало идущее от костра тепло. Когда огонь запылал в полную силу, а угли засветились янтарным блеском, он с удивлением понял, что, похоже, останется жить.
Лев сидел, не сводя глаз с пламени. От его одежды валил пар. Два оперативника, стремясь вернуть себе его расположение, вновь отправились за дровами. Третий стоял на страже. Когда стало ясно, что костер разгорелся и больше не потухнет, Лев приказал одному из своих подчиненных вернуться в избу и заняться приготовлениями к их возвращению в Москву. Обращаясь к пленнику, Лев спросил:
— Вы сможете идти?
— Мы с сыном часто ходили на рыбалку. По ночам мы разжигали костер и сидели вокруг, вот как сейчас. Ему не особенно нравилось удить рыбу, зато, как мне кажется, он очень любил сидеть у костра. Если бы он не умер, теперь ему было бы примерно столько же лет, сколько вам.
Лев ничего не ответил. Пленник продолжал:
— Если вы не возражаете, я бы задержался здесь еще чуть-чуть.
Лев подбросил дров в костер. Они могли подождать еще немного.
На обратном пути к дому все молчали. Им понадобилось почти два часа, чтобы пройти то расстояние, которое Лев утром покрыл за полчаса. Каждый шаг давался ему все тяжелее по мере того, как действие амфетамина заканчивалось. И сейчас его поддерживало лишь осознание собственного успеха. Он возвращался в Москву победителем, вернув себе доверие начальства и подчиненных. Он был на грани провала, но сумел устоять и вновь подняться на вершину.
Подходя к избе, Анатолий вяло раздумывал над тем, как им удалось найти его. Но потом он сообразил, что, должно быть, сам однажды проговорился Зине о своей дружбе с Михаилом. А она предала его. Но он не питал к ней ненависти. Она всего лишь пыталась выжить. И никто не мог упрекнуть ее за это. Как бы там ни было, теперь это не имело решительно никакого значения. Зато он должен был приложить все усилия, чтобы убедить своих конвоиров в невиновности Михаила. Он повернулся к офицеру, который спас ему жизнь и арестовал.
— Когда я приехал сюда вчера вечером, вся семья сказала мне, чтобы я уходил. Они не желали иметь со мной дела. Грозили обратиться к властям. Вот почему мне пришлось взломать замок сарая. Они думали, что я ушел. Эта семья не совершила ничего предосудительного. Это хорошие, трудолюбивые люди.
А Лев пытался представить, что же в действительности произошло прошлой ночью. Предатель наверняка хотел заручиться помощью своего друга, но тот отказал ему в этом. План побега выглядел жалко. Во всяком случае, это был совсем не тот план, которым воспользовался бы настоящий шпион.
— Меня не интересуют ваши друзья.
Они подошли к границе домовладения. Прямо впереди, перед входом в сарай, стояли на коленях Михаил Зиновьев, его жена и две их дочери. Руки у них были связаны за спиной. Они дрожали от холода, замерзая на ветру. Было совершенно очевидно, что они стояли в таком положении уже давно. Лицо Михаила покрывали синяки и ссадины. Из разбитого носа текла кровь, а челюсть выступала под неестественным углом. Она была сломана. Оперативники окружили их неровным кольцом. За спинами пленников стоял Василий. Лев остановился и открыл было рот, собираясь заговорить, когда Василий разомкнул скрещенные на груди руки, и в одной из них оказался пистолет. Он поднял ствол и выстрелил Зиновьеву в затылок. Звук выстрела эхом прокатился по двору. Мужчина упал лицом в снег. Его жена и дочери не шелохнулись, в ужасе глядя на его труп.
Отреагировал на происходящее один только Бродский — у него вырвалось какое-то животное рычание пополам со всхлипом. Василий сделал шаг в сторону и прицелился в затылок жене Зиновьева. Лев поднял руку.
— Опусти пистолет! Это приказ.
— Эти люди — предатели. Мы должны преподать им урок.
Василий нажал на курок, рука его дернулась, грохнул второй выстрел, и тело женщины повалилось в снег рядом с трупом ее мужа. Бродский попытался вырваться, но двое сопровождающих ловко сбили его с ног. Василий вновь шагнул в сторону, приставив ствол пистолета к затылку старшей дочери. Нос у девчушки покраснел от холода. Ее била мелкая дрожь. Она молча смотрела на труп матери, зная, что умрет рядом со своими родителями. Лев выхватил оружие и направил его на своего заместителя.
— Опусти пистолет.
Внезапно всю его усталость как рукой сняло, и наркотик здесь был ни при чем. В крови у Льва забурлил адреналин, и волна ярости захлестнула его с головой. Рука у него не дрожала. Он зажмурил один глаз и тщательно прицелился. С такого расстояния он не промахнется. Если он выстрелит прямо сейчас, девочка останется жива. Останутся живы обе девочки — никто не будет убит. Он машинально принялся прокручивать в голове это слово:
Лев взвел курок.
ebooksa