Парк Горького

– Скорее всего.

Пока Шаповалов осматривал труп, Опалин вместе с Петровичем изучали территорию вокруг него, а фотограф расчехлил свой аппарат и принялся устанавливать штатив.

– Да она мертва со вчерашнего дня, – недовольно сказал судмедэксперт, обращаясь главным образом к Опалину.

– А точнее?

– Не меньше двенадцати часов, но не больше суток.

– Володя, дай мне нашатырь, – попросил Петрович, поглядывая на лежащего без сознания Яшу. Шаповалов достал пузырек, протянул его Логинову и вернулся к осмотру тела.

– Задушена, – уверенно объявил судмедэксперт через некоторое время.

– Точно? – протянул Опалин.

– Ну да.

– А потом ей искромсали лицо и отрубили кисти рук?

– Угу.

– Вот тут ветки поломаны, – объявил Опалин, указывая на них. – Получается, он удавил ее на дорожке, потом затащил тело сюда и изувечил.

– Топором, скорее всего, – подал голос Шаповалов.

– Интересный человек, – буркнул Опалин, потирая подбородок. – И удавка у него при себе, и топор…

Позади послышался тихий стон. Яша пришел в себя, и Петрович помог ему сесть и прислониться спиной к стволу березы.

– Она… она…

– Сделай одолжение, не смотри в ту сторону, – сухо попросил Петрович. Он вернул пузырек с нашатырем Шаповалову и отошел к Опалину. Казачинский стоял, не зная, куда деть руки и как вообще себя вести. Ничего похожего на потрясение он не ощущал – только что-то вроде удивления, что, оказывается, человеческое тело можно так изуродовать. И еще – он почему-то ни мгновения не сомневался, что сейчас Опалин сделает или скажет что-нибудь такое, что поможет установить преступника.

– Интересный – не то слово, – рассеянно промолвил судмедэксперт в ответ на слова Опалина, разглядывая следы на шее жертвы. – Удавил ее он очень профессионально. Чувствуется большой опыт, чтоб его…

– Чем именно удавил, можешь сказать?

– Ну… это не веревка, а что-то потоньше. Он находился сзади, она его не видела. Если я прав и этот человек раньше убивал, она даже не успела закричать.