Отточенное крыло упало на пол, выстрелив темной вязкой струей. Это вывело из оцепенения – Грэм обеими руками прижал к решетке агонизирующее тело. Охранник напрягся, пытаясь этим удержать внутри разливающуюся, как вода жизнь. Руки умирающего беспомощно повисли, а ноги продолжали конвульсивно дергаться, издавая дрожащий нервный лязг металла, как умолкающий звук житары, поющей последнюю песнь смерти.
Наконец он затих. Панголин аккуратно опустил тело на пол. Сел рядом и уставился поверх черной кучерявой головы. К счастью он не видел удивленного смертью лица Буя, размазанную кровь вперемежку с грязью и то, как в застывший стеклянный глаз солдата впилась соломинка.
- Прости… Господи… - прохрипел Грэм.
Стало непереносимо тошно – глаза наполнились тяжелыми слезами. Хотелось провалиться, исчезнуть, испариться… Но он заставил себя встать. Размазал грязь по лицу и взглянул на окровавленные руки, на бездыханное тело. Надо торопиться. Бездействие давило и разрывало жгучей энергией, завязывающейся в желудке и рвущейся на волю рвотными позывами.
«Назад дороги нет!.. Отступать поздно!.. Я встал на этот путь и должен идти по нему до конца!» - подумал панголин и просунул руки в окно решетки. Нашарил на поясе убитого кольцо со связкой ключей и без труда отстегнул. Прислушался – тихо. Переведя дыхание, принялся копаться в замочной скважине, подбирая ключ.
Замок взвизгнул, громогласно щелкнул и открылся.
Стараясь не глядеть в лицо покойнику, Грэм отстегнул ремень, на котором болтался длинный солдатский кинжал в кожаных ножнах с металлическими заклепками и небольшая сумочка. Аккуратно снял и просунул в лямки на своих чешуйчатых штанах.
Крадучись мягкими, кошачьими шагами охотник пошел по коридору к столу. В некоторых камерах заключенные приникли к решеткам и, затаив дыхание следили за каждым шагом беглеца. В их немых глазах читалась поддержка, а в некоторых светилась и радость скорого освобождения. Панголин старался не смотреть на них. Никого выпускать он не собирался. Тут сидели кровавые преступники и еретики, приговоренные к смерти и вечным мукам.
У стены на волчьей шкуре лежал Кулл. Его белая кожа стала еще бледнее и прозрачнее. Лицо покрывали разводы грязи и пота. На носу серебрились частые мелкие капельки. Он спал на спине, задрав кверху острый подбородок. Воздух тяжело выходил из носа и чуть приоткрытого рта. Плавно выдохнув, Кулл на мгновение затихал… недовольно хрюкал и жадно набирал полную грудь сырого тюремного воздуха.
Ему снилось, что его топят в грязном омерзительном болоте, а он хватается за скользкий берег и ни как не может вылезти. Сильные руки держат его у самой поверхности. Кулл барахтается и изо всех сил тянется вверх… На мгновение хватка ослабевает и ему удается глотнуть спасительного воздуха. Вода заливает глаза и не дает рассмотреть таинственного мучителя – неясная тень расплывается и лишь показывает белые острые зубы в зловещей ухмылке.
Придерживая пальцами лезвие, Грэм тихо вытащил кинжал из ножен. Посмотрел на давно не точенное, покрытое пятнами ржавчины, мутное лезвие. Перевел взгляд на лежащего надзирателя и замер в нерешительности.
«Убить?.. Нет!.. Хватит убийств. Прости, Господи, за греховные мысли!.. Но его все равно повесят или кинут в яму за то, что позволил сбежать заключенному… Это не мне решать!.. Но это из-за меня… А вдруг очнется и засвистит?.. Вдруг поднимут крик эти бандиты и разбудят его раньше времени?..»
Грэм обвел взглядом тюрьму.
«Нет!.. Будь что будет!» - панголин спрятал кинжал и, миновав спящего солдата, подошел к плетеной корзине с тюремной одежкой. Взял дряхлую рубаху и, одеваясь на ходу, направился к входной двери.
- Эээй, приятель, ты не забыл о своих ближних? - громким шепотом спросил верзила из крайней камеры. - Или ты хочешь, что бы я разбудил всю округу?
Грэм остановился.
- Ловко ты его. Подойди сюда. Я скажу, что ты сделаешь, - заключенный понизил голос до еле слышного шепота. - Открой мою клетку, приятель. Да хранит нас всех святой Миронос.
Панголин стоял в нерешительности.
- Смелее. Смелее, приятель.
Кулл зашевелился, перевернулся лицом к стене и мерно засопел. Он утонул. Пошел ко дну. Но к счастью обнаружил, что может дышать под водой. Приземлившись на мягкий прохладный ил, Кулл увидел вокруг себя огромные неясные тени – продолговатые темные пятна заслоняли тусклое дребезжащее солнце. Приблизившись, они превратились в толстых чавкающих мясистыми губами рыб. Солдат удивленно разглядывал больших, сверкающих золотыми монетами на жирных боках карпов. А они, казалось, не замечали его и важно проплывали мимо светловолосого утопленника, еле шевеля плавниками и беззвучно переговариваясь между собой.
ebooksa