Вторая партия

22
18
20
22
24
26
28
30

— Астарта. — сказала она. — Она должна умереть. Рэм. Рэм тоже. Но мне она сгодится и живой. Я её расчленю, затем сошью по кусочкам и снова расчленю.

Рой сглотнул и мысленно порадовался тому, что его кадык не виден под воротником.

— И, все местные охранники и клиенты тоже отходят мне. — продолжила Ифрит.

— Вполне возможно. — кивнул Люк. — Я могу найти людей, которых ты ищешь.

Ифрит сухо кивнула.

— Ты. — она повернулась к Рою. — Я знаю тебя. Ты Рой, тот самый трейсер и стронг.

Рой чуть напрягся.

— Мне нужен тестестерон который ты поставляешь и экстрогены. Я куплю крупную партию.

Рой постарался не выказывать никаких эмоций. Ифрит между тем, не церемонясь, подошла ближе и села на пол напротив них.

— Здесь много девочек с сюрпризом. — сказала она. — Не все сразу смогут перестроиться обратно восстанавливая мужской вид. После такого позора кто-то будет тянуть с этим, и возможно продолжит принимать эстрогены, кто-то может просто и не вернётся к прошлой жизни. Расчёт на то и был — после такого секс рабства местным транссексуалам будет просто не куда идти.

Рой кивнул. Вполне предсказуемо. После того, что здесь было, даже если кто-то из пацанчиков восстановит тело жизни просто не будет. В любом стабе таким трансгендерам будут просто плевать в лицо, избивать и мочиться сверху. Логично, что кто-то предпочтёт остаться «тайкой». Хотя бы на время. Что-то ему подсказывало, что не зависимо от того, вернёт ли себе Ифрит свой прошлый вид или нет, она убьёт всех кто приложил руку к созданию этого борделя.

— Он согласен. — быстро сказал Люк. — А я хочу поработать на тебя. Любым способом.

Ифрит перевела на него взгляд и сузила глаза:

— Любым?

— Любым. — кивнул Люк. — Это место теперь твоё, и всё что осталось здесь твоё, я не претендую на это…

— И как ты планируешь устроить… свою работу? — лицо Ифрит снова стало становиться инфернальным.

— Погоди. — Люк потянулся к ремню. — Чтобы у тебя не было не правильных мыслей. Рой назвал меня при тебе Сашей…

Ифрит сощурилась.

Люк расстегнул ширинку буркнув:

— Все мы свои…