Моё «пока» услышали, и народ стал смотреть с опаской. Матвейчев приблизился и вздрогнул, когда я резко протянул ему финик.
— Видишь финик, Матвейчев? — спросил я.
— Ну…
— Возьми, — ласково предложил я.
Было видно, как страшно Матвейчеву вообще протягивать ко мне руку. Однако он нашёл в себе силы взять плод и осмотреть его.
— Вот ты вечно чем-то недоволен, так? — спросил я, дождался кивка и радостно продолжил. — Я тоже! Я хочу фруктов, овощей, хлеба! А теперь слушай внимательно!.. Парень, которого я привёл, умеет за два дня из финика выращивать финиковую пальму с плодами… Он вообще всё умеет выращивать, как в долбаной сказке!
По толпе прокатились шепотки. Видимо, об этом умении никто толком рассказать собравшимся не успел.
— Да, он бандит! Ну и что? Да у меня половина гвардейцев так или иначе бандитами была. Но вот за этого бандита заступились даже спасённые рабы! Выгораживали его!.. А кто заступится за тебя, всего такого правильного Матвейчева? Что полезного и хорошего ты в своей жизни сделал?
— Много я сделал… — буркнул тот, но его никто не поддержал.
— Матвейчев, я хочу, чтобы из этого финика послезавтра выросла пальма с плодами! — сказал я, посмотрев тому в глаза. — Прямо тут, на торговой площади. Сделав это, ты приобретёшь полезное умение, станешь нужным человеком, а я прогоню Финика. И ещё выращенная тобой лично пальма спасёт тебя от поиска нового места жительства. Но если пальмы не будет, то тебе лучше оказаться очень-очень далеко отсюда… Нет, конечно, ты можешь остаться, но я лично буду считать тебя врагом!
— Я не враг! — попытался возмутиться тот.
— Ты хуже! — согласился я с ним. — Враг, он, сука, против тебя выходит воевать — лицом к лицу! И сразу видно — враг! А ты, гнида, сидишь в посёлке, срёшь людям в головы, воду мутишь — и только и ждёшь момента, когда бы в спину ударить. Так что ты — хуже врага. И хуже спасённого Финика! Ты предавал, ты подставлял, ты подбивал других предать! Ты жил здесь потому, что я терпел это. Но вот!.. Новое недовольство — и снова ты в первых рядах!..
Я внимательно осмотрел собравшихся, отметив, что тех явно стало меньше — часть людей начала перебегать к «наблюдателям со стороны».
— С каких пор вы толпой начали решать, кому жить в Мысе, а кому — нет? — спросил я, стараясь поймать чей-нибудь взгляд, но протестующие упорно отводили глаза. — Кто здесь ещё думает, что я гребаная управляющая компания вашего дома? Думаете, стоит написать жалобу, и я сразу белым и пушистым стану? Я — один из трёх тиранов и деспотов этого посёлка! Зарубите себе на носу! И если я ещё раз увижу такие волнения прямо с утра — не позавтракав, не скушав круассан и не выпив кофею — я не стану с вами больше говорить. Я достану оружие и буду убивать, пока последний из вас не свалит на хрен туда, где к нему будут относиться лучше! Всё вам ясно?
Ну, конечно, все решили помолчать…
— Я ещё раз спрашиваю: всё вам ясно?!
— Да! — долетел нестройный ответ.
— Тогда расходитесь, господа жители! — закончил я своё сольное выступление и повернулся к Кириллу. — Посовещаемся?
— Да я чёт очкую!.. — признался он. — Давай ты сначала позавтракаешь, свою мифическую булочку скушаешь…
— Сами его покормим, — Саша с ухмылкой хлопнул лидера посёлка по плечу. — Пошли!