— Не то слово, — сквозь зубы сказал Михаил. — Нам придется пустить другую корпорацию на нашу планету, отдать часть акций, отказаться от монополии на грузоперевозки, взять у них кредиты и это только начало! Про нашу роль в Палате после такой сделки я скромно умолчу.
— Думаю, у «Оружейной Палаты» самое разумное предложение, — смотря отцу в глаза, сказала Василиса.
Прошло не меньше минуты, чем Михаил Сорсия заговорил:
— Ты его внимательно прочитала?
— Да, до самого конца. Одно из ключевых условий — я отправлюсь на Землю, учиться в высшую школу бизнеса и экономики. В перерывах между гулянками буду изучать теорему Коуэза и труды Адама Смита. И все это под охраной «Оружейной Палаты».
— Ты же понимаешь… — начал отец, но дочь его прервала:
— Что меня берут в заложники? И обязательно подсунут какого-то смазливого мальчика в качестве любовника и целую кучу «друзей»? Конечно, понимаю. Но это лучший вариант для корпорации и планеты.
Михаил посмотрел на дочь, потом перевел на коммуникатор, потом снова на дочь.
— Можно бросить его в утилизатор, но это ничего не изменит, пап, — мягко сказала Василиса.
— Я очень надеялся, что ты откажешься, — признался генеральный директор.
— Прости, что не оправдала твоих ожиданий, — не без иронии сказала девушка. — Но это будет лучший вариант для корпорации и Фан Ранцискоса. С «Палатой» можно договорится. Остальные просто нас используют и выбросят на помойку.
— Как мы это объясним маме? — сложив руки на груди, спросил Михаил.
Против воли Василиса прыснула:
— Ты серьезно?
— Тебе безразлично что она скажет? Я вырастил настолько ужасную дочь? — с наигранным ужасом спросила Михаил.
— Нет, конечно. Но сейчас это выглядит так, словно ты прячешься за ее спиной, — серьезно сказала Василиса.
— Дочка, я воевал в гражданскую. Был одним из тех, кто принес эту планету твоему деду на блюдечке. Ты думаешь мне страшно? — встав со своего места, сказал Михаил.
Василиса просто кивнула.
Генеральный директор несколько секунд сверлил ее взглядом, но не дождавшись реакции, махнул рукой и опустился в кресло.
— Да, я боюсь. Чертовски боюсь. За тебя, Лисенок. Предложение «Палаты» худшее из всех.