Макс решил, что она имела в виду федералов. Наверное, те успели захватить коспиративную квартиру постанцев — потому и на звонки связного никто не ответил.
Некоторое время все молчали, потом Макс сказал:
— Может, перезвонить?
Савичев покачал головой.
— Нас могут засечь.
— Встреча, о которой мы договорились… — Макс похлопал по кейсу. — Она состоится?
— Само собой, — кивнул Савичев. — Не беспокойся, Джон. Всё ОК.
— Хорошо, — Макс сел на диванчик и хотел попросить у Жени сигарету, но вспомнил, что у него есть портсигар.
Парень очень редко курил, но последние события заставили его понервничать, и ему хотелось расслабиться, а демонстрировать владение техниками Учения при агентах повстанцев он не мог. Так что Макс достал сигарету и принялся шарить по карманам в поисках зажигалки. Женя протянула ему свою. Плоскую, элегантную, с небольшой вставкой из чёрной кожи.
— Спасибо, — кивнул Макс.
— Наслаждайся.
Парень щёлкнул и затянулся. Затем вернул зажигалку. От женщины пахло сладковатыми, но совсем не навязчивыми духами.
— Где конспиративка? — поинтересовался Макс.
Он понимал, что планы ЧО сорвались. Каким-то образом одно из подразделений проявило неуместную инициативу и вмешалось в операцию, в результате чего ему не удалось передать информацию Терентьеву. Макс, правда, считал, что потеря небольшая: передавать особенно было нечего. Но, по крайней мере, Мария-Анетта знала бы, что он вошёл в контакт с Савичевым. Хотя, наверное, ей и так доложат. Когда станет ясно, кто погиб во взрыве, а кто ускользнул.
— Это в районе космопорта. Временное пристанище, — Савичев пожал плечами. — Легко нанять — легко бросить. Мы постараемся переправить тебя куда-нибудь в безопасное место.
— Разве теперь такое есть? — спросил Макс. — Наверняка федералы обложили все космопорты.
— Возможно. Но мы держим пару частных кораблей. Их, конечно, тоже проверят, но они записаны на влиятельных людей, так что с этим проблем не будет.
«Так-так, — подумал Макс. — Хотел бы я знать, что это за люди».
— На кого именно? — спросил он.
— Уж поверь, корабль, на котором полетишь ты, пропустят, — Савичев усмехнулся.