– Не торопись, брат, – продолжил Дорн уже мягче. – Хорус продолжает бомбардировку поверхности. Он испытывает нас, прощупывает защиту. Бережёт свои лучшие войска. Он знает, что резервы наших собственных Легионов не могут быть сосредоточены где-то помимо Дворца. Существа, что нападают на ульи Терры – отбросы общества, низший сорт людей, авантюристы и фанатики. Но наших же сил здесь более чем достаточно, чтобы отбросить предателей. Атаки Гвардии Смерти предназначены для того, чтобы выманить нас из Дворца, и их присутствие показывает, что наша стратегия работает. Но покинь нас, и ты будешь играть на руку Хорусу.
– Ситуация неоднозначная, – ответил Хан. Он говорил без злобы, но в его голосе был отчетливо слышен протест. – Хорус вскоре высадит все свои Легионы. Я предпочитаю действовать сейчас, пока у меня еще есть возможность.
– Если ты это сделаешь, то спровоцируешь его нападение! – настаивал Дорн.
– Принудить врага изменить свои планы – это сила. Заставь врага реагировать на тебя. Генерал, ожидающий, когда противник начнет действовать сам, обречен на поражение. Я узнал это еще ребенком.
– Твои войны отличались от моих, – произнес Преторианец.
– Тогда, быть может, стоит меня выслушать? – спросил Хан. – Орду лучше действуют в маневренном сражении. На стенах они стоят десяти человек, но если мы поедем верхом – двадцать или даже больше. Я не буду стоять в стороне, пока умирают миллиарды людей.
– Джагатай! – с раздражением отчеканил Дорн.
– Братья, – мягко произнес Сангвиний. – Нас ни к чему не приведут споры о возможных случайностях, которые еще не свершились.
– Весь мой опыт в стратегии подсказывает, что Хорус направит свои армии на захват планеты, дабы использовать нашу заботу о населении, – не успокаивался Дорн. – Он намеренно сделает это и тем самым распылит наши силы! Когда мы будем разделены, а наши воины рассеяны – именно тогда Магистр Войны обрушится на Дворец и одержит победу. Мы должны быть едины.
– Выходит, ты со мной согласен, – настаивал Хан. – Население находится в опасности.
– Я давно предвидел бойню, – подтвердил Рогал, – и сожалею, что эта цепь событий свершилась, но мы не можем отвечать на провокации, которые преподносит нам Хорус. Мы не можем позволить себе поддаться соблазну, мы не должны следовать его планам! Мы лишь ослабим себя, и тогда все будет потеряно!
– С каких это пор спасение человечества от тьмы стало признаком слабости? – возразил Хан. – Сангвиний, брат мой и товарищ, что ты видишь? Одолжи мне свою прозорливость.
Владыка Девятого закрыл глаза. Он выглядел усталым и изможденным, словно могильный памятник самому себе. Бросив взгляд на брата, Дорн едва подавил дрожь.
– Моё зрение не столь ясное, как у Отца, – начал Ангел. – Будущее постоянно меняется. Лишь некоторые события… – он сделал паузу, с трудом подбирая слова. – Лишь некоторые события являются точными.
– Ты видишь меня? Каковы будут последствия бездействия?
– Я вижу огонь, кровь и опустошенный мир, если ты не будешь действовать.
– А если я буду действовать? – спросил Хан.
Сангвиний открыл глаза и посмотрел на него.
– Ты подвергнешься серьезному риску. Неожиданное столкновение и, если ты выживешь, бегство от одной опасности к другой… еще большей.
– С кем я столкнусь?