Двери отворились.
Прежде чем пройти через проход, Пертурабо бросил взгляд на Маленького Хоруса – достаточно долгий, чтобы выказать свое отвращение.
Двери с грохотом захлопнулись, заперев в Владыку Железа комнате, которой не должно было существовать.
***
Пертурабо окинул взглядом почетную стражу Безмолвных в нишах. Дорожку из лепнины. Жидкость, похожую на живое черное масло, что растекалась по каналам, вырезанным на поверхности пола. Окна, открывающие вид на чуждый космос.
Хорус восседал на троне в дальнем конце зала. К нему вел путь из того же черного блестящего камня, из которого состояли и двери. Магистр Войны небрежно развалился, вытянув перед собой закованные в броню ноги и положив руки на вопящие головы демонов в подлокотниках. Пертурабо пронзило острое чувство беспокойства – варп заполнял весь зал, и волны потусторонней энергии практически плескались у его ног. Тусклый свет излучал болезненное сияние, которое не могло встретиться в материальном мире, и Владыка Железа прищурился, пытаясь разглядеть брата.
Хорус был облачен в полный доспех. Его руку покрывали огромные механизмы силовых когтей, а громадная булава была прислонена к трону. Магистр Войны пошевелился и сел прямо. Гробовую тишину нарушил грохот его огромной терминаторской брони.
– Брат, – Хорус прервал безмолвие. – Как я рад видеть тебя.
Пертурабо колебался. Нужно было подойти к Магистру Войны, но осторожность удерживала его на месте.
Многое в этом зале выглядело неправильным. Стража Несущих Слово значительно превосходила числом двух юстаэринцев, стоявших у входа. Собственно, присутствие этих терминаторов и было единственным доказательством того, что корабль принадлежал Шестнадцатому Легиону.
– Брат, – повторил Хорус. – Это не похоже на тебя – ты колеблешься. Подойди и поприветствуй меня. Ты славно поработал, и я хочу тебя отблагодарить. Нам требуется обсудить столь многое…
Владыка Железа двинулся к трону, пытаясь скрыть свое беспокойство. Пертурабо не испытывал страха, но он был параноиком до мозга костей и внутренний голос в самых потаенных уголках его сознания нашептывал о предательстве и смерти, вопя, чтобы он убирался из этого зала…
– Мой брат, – произнес повелитель Четвертого Легиона. Он полагал, что ему удалось скрыть свое сомнение, но Хорус пристально наблюдал за ним.
Владыка Железа подозревал, что все же выдал себя.
Пертурабо с трудом опустился на колени – его знаменитая боевая броня, «Логос», представляла из себя весьма массивную конструкцию.
– Мой Магистр Войны, – пророкотал он.
– Встань, Владыка Железа, – ответил Хорус.
У Пертурабо не было выбора – он желал подчиниться. Главным даром Хоруса была его способность повелевать людьми. В прежние времена Магистр Войны делал это искусно, используя не одну лишь силу, но аргументы и убеждение. Его харизма была столь велика, что он убеждал других охотно следовать за собой. Теперь же присутствие Хоруса требовало только повиновения – ибо в нем была заключена великая сила. Сейчас он изменился настолько, что Пертурабо едва узнавал брата. Властность сменила благородство. Легкая улыбка превратилась в оценивающую ухмылку. Задумчивое прежде лицо стало немного безумным и наводило мысли о мудрости столь ужасной, что ее никто бы не смог удержать в себе. Тем не менее, когда Луперкаль поднялся с трона и с нежностью посмотрел на Пертурабо, Владыка Железа мельком увидел в нем старого Хоруса, отчего усомнился в себе.
– Нам еще о стольком нужно поговорить… – продолжал Хорус.
От Магистра Войны исходил лихорадочный жар. Свет без видимого источника, исходящий от его горжета, окрашивал шею примарха в ярко-пурпурный цвет – столь огромные силы были заключены в Луперкале.