Солнце поднялось вокруг земного шара, простирая свой широкий луч золотого света над флотом Хоруса и очерчивая силуэт «Мстительного Духа».
– Хорус! Хорус! – проревел Ангрон, и вопреки законам природы его голос был слышен в вакууме. – Отдай причитающееся мне!
С этими словами Багряный Ангел расправил крылья и нырнул в пустоту.
Воздушное пространство Гималазии, 15-е число, месяц Квартус
Обрушиваясь со скоростью несколько сотен километров в час в самую опасную зону боевых действий, известную истории, Люкориф из Повелителей Ночи был озабочен лишь тем, что его ноги были искалечены.
Вот уже в пятый раз поднял свой правый сабатон и уставился на него.
Щелкнул вокс.
– Что ты там делаешь? – спросил Ташейн.
Люкориф опустил конечность.
– Меня терзает боль в ноге.
– Тогда обратись к апотекарию, – с презрением бросил легионер.
Люкориф мог бы сказать, что у него не было надобности обращаться к апотекарию, а его нога так и вовсе не должна испытывать боли. Он был Астартес и стоял выше слабостей, терзающих тела не модифицированных людей. Он мог бы добавить, что уже консультировался с апотекарием, но тогда ему придется сказать Ташейну, что его конечность ныне не была не такой, какой должна быть…
Он был у Этуса, потому что мог ему доверять. В то время как большинство апотекариев отказались от своего призвания и перешли от исцеления к пыткам, он продолжал делать свою работу должным образом. Повелители Ночи утратили многие нормы морали, но на Эстуса все еще можно было положиться. В его записях остались описания снимков ног Люкорифа и стрелки, выделяющие слияние плюсневых костей, атрофию пяточной кости, удлинение фаланг и полное исчезновение мелких составных частей стопы…
– Неправильное функционирование осмодулы, – несколько неуверенно произнес Эстус, делая подробные пометки в книге записей. – Я мало что могу сделать – я занят ранеными и меня нет времени на твою проблему.
Он дал Люкорифу стабилизирующее соединение, чтобы воин добавил фармокинетику в системы своего доспеха. Впрочем, лекарство не помогло.
Это было несколько недель назад, и с тех пор нога Люкорифа изменилась еще больше. Легионер был достаточно хитер, чтобы не раскрывать себя – да, Повелители Ночи вырождались, но все еще испытывали к мутантам только презрение.
«Громовой Ястреб» пронесся сквозь бурю турбулентности. Во всей атмосфере Терры не было ни одного неподвижного воздушного кармана. Встречные ветра и перепады давления были достаточно сильными, чтобы сорвать с неба боевой корабль и швырнуть на землю без всякой помощи со стороны орудий лоялистов.
Повелители Ночи имели незаслуженную репутацию трусов – они были такими же космодесантниками, как и воины других Легионов, и не ведали страха. Да, Люкориф вовсе не хотел умирать, но и не боялся смерти. Сама мысль о страхе казалась ему абсурдной. Впрочем, он черпал безразличие к опасности не в одной лишь выдержке или храбрости, а в одном простом факте – Люкориф знал, что будет жить вечно. Он чувствовал это своим естеством.
Поэтому пока корабль дрожал и ревел, мчась по высохшим долинам Гималазии вне поля зрения орудий Дворца, Люкориф смотрел на свои нижние конечности. Удлиненные пальцы правой ноги неудобно скрючились в сабатоне – на ней уже не было пятки – там рос палец, обращенный назад и увенчанный когтем.
Легионер больше не мог отрицать очевидное – его правая ступня превратилась в подобие птичьей лапы.