– Нет, – ответил он. – Я не стану тебя останавливать. Но… – он посмотрел себе под ноги. – После Плутона, – снова начал он. – Стало труднее. Я не знаю, что и думать. Я забыл, во что верил когда-то. Все так часто меняется…
Мизмандра могла бы застрелить его прямо сейчас, и он, скорее всего, ожидал этого. Но она не стала. Ее лицо сохраняло то же неподвижное, слегка свирепое выражение, что и обычно. Они избежали болезней, от которых погибли многие, но недоедание истощило и обескровило их. Миз стала пугающе худой.
– Раньше ты доверял мне.
Он пожал плечами:
– Я и сейчас доверяю.
– Тогда послушай меня, – сказала она. – Я всегда говорила, что делаю это для Императора.
– Да.
– Что это единственный путь.
Он кивнул.
– Я никогда не говорила тебе, почему.
Снайпер пожал плечами.
– Мне не нужно знать, почему. Я верил тебе и никогда не верил Ему.
– Я не лгала. Не думаю, что Легион был таким, когда они пришли ко мне и сказали, что это единственный путь. Теперь, видя, что происходит, я понимаю, что все обретает смысл.
– Мизмандра, – произнес Ашул. – Пойдем со мной. Мы можем попасть в город. Переждем, посмотрим, куда это приведет. У нас нет приказов. Никаких контактов. Разберемся по ходу дела. Уничтожение этого бастиона – незначительная задача. Ты отдашь жизнь ради этого?
– Каждая смерть – триумф для нас, – с вызовом произнесла она. – Каждый акт разрушения служит нам. Этот бастион – последнее препятствие между предателями и Вратами Гелиоса. Если я его уничтожу, они смогут попасть внутрь уже сегодня.
– Ты же не веришь в это, – сказал он.
– Какая разница, верю я или нет? – она смотрела ему в глаза. Миз была так горда. Снайпер восхищался ею больше, чем любым другим человеком, которого когда-либо встречал.
– Можешь идти, – произнесла она так отстраненно, словно Ашул был слугой, которого она отпускала. – Нет необходимости умирать нам обоим.
– Нет необходимости никому из нас умирать, – сказал он. – Какой в этом смысл? Это один бастион из сотен других. Мы сделали свое дело, зачем продолжать бороться?
– В этой войне нет напрасных усилий. Мы здесь, потому что этому суждено быть. Это действие будет что-то значить.