Страховщик

– Ладно, ладно, пошли.

– И какого черта вы явились среди ночи? Чтобы устроить шоу? Почему не задержали его днем? Не могли же вы узнать об этом идиотском обвинении только сейчас!

Бесстрашие и праведный гнев жены приободрили и Ханта; напавшая было на него покорность скотины, ведомой на убой, рассеялась. Сообразив вдруг, что из одежды на нем только джинсы, да и те без ремня, он вздернул подбородок.

– Мне нужно надеть рубашку. Не могу же я вот так ехать в полицейский участок.

– Очень даже можешь! – отрезал Хэнк.

Коп постарше кивнул.

– Не переживай, оранжевый комбинезон для тебя найдется! – Он развернул Ханта и подтолкнул к дверям. – Давай, шевелись!

– Я тоже еду! – воскликнула Бет. – Я поеду за вами!

Ханту стало легче на душе. Ни в чем так не нуждался он сейчас, как в свидетеле этого кафкианского кошмара. Пока она будет рядом, его не осмелятся обвинить в чем-то еще, или… Потом он сообразил: дальше приемной в полицейском участке ее не пустят. Когда его будут фотографировать и снимать отпечатки пальцев, Бет будет сидеть на холодной скамье, одна, мучаясь неизвестностью, и ничего не сможет сделать.

Он покачал головой.

– Лучше найди адвоката. Найди кого-нибудь, кто сможет меня оттуда вытащить!

По лицу Бет потекли слезы. Молодой полицейский ухмылялся; Ханта охватило почти непреодолимое желание выбить ублюдку зубы и стереть ухмылку с его наглой физиономии.

Бет сердито закусила губу, сдерживая слезы.

– Найду! – пообещала она. – Мы внесем залог, и уже завтра ты будешь на свободе. – И перевела свирепый взгляд на молодого полицейского: – А ты… номер жетона семь-семь-три! О тебе адвокат тоже все узнает. Увидимся в суде.

Полицейские вывели Ханта на улицу и, пригнув ему голову, затолкали на заднее сиденье автомобиля. Включенный маячок на крыше – красный-голубой, красный-голубой – освещал всю улицу, и со своего места Хант видел, как в окнах одно за другим появляются любопытные лица соседей.

Отпад.

В первую ночь он был охвачен таким ужасом, что так и не смог уснуть. Все книги и фильмы о тюрьме сходятся в одном: педофилов за решеткой не любят. Строго говоря, он еще не в тюрьме, он в следственном изоляторе, но и здесь есть камеры, заключенные, зарешеченные двери и окна – и, если что, никто не придет ему на помощь.

Следственный изолятор округа Пима.

А ведь он работает на округ и вряд ли сможет скрыть такое приключение от товарищей и начальства. Хоть в окружной администрации и работают сотни людей, слухи в ней разлетаются мгновенно. О том, что Хант Джексон обвиняется в педофилии, очень скоро узнают все. Узнает Стив. Значит, работу он потеряет – и, скорее всего, новой не найдет.

Нет, нет! Он пойдет в профсоюз, выяснит свои права. Его же только обвинили – виновность его не доказана! И он действительно невиновен! За что же увольнять?! Пусть только попробуют – он будет судиться с ними до скончания веков!