Лучший мир

Боже! Нет!»

…Тодд побежал на убийцу.

«Нет!»

Все движения теперь замедлились, но не благодаря его дару, а как побочный эффект массивного впрыска адреналина и охватившего его ужаса. Купер думал быстрее, чем мог двигаться, и напряженнее, чем было ему по силам, стараясь одной силой воли заставить вселенную не допустить того, что сейчас происходит. Его сын на бегу кричал на человека, который ранил его отца. Десятилетний мальчишка, хотя и высокий для своего возраста, но все равно мальчишка – тощие ноги, тощие руки и добрые намерения. Но никак не пригодный для того, что он сейчас делал.

«Господи, Господи, не допусти, чтобы это случилось!»

Купер, замахнувшись со всей силой, попытался одной рукой блокировать Тодда. Лучше пусть пацан отлетит назад, пусть у него перехватит дыхание, пусть он даже сломает руку или ногу, чем окажется близ этой машины для убийства с пустыми глазами. Машины, которая уже поворачивалась с неистовой силой, подняв и выставив локоть.

«Нет, нет, нет, не моего сына, слышишь ты, мразь, возьми меня, но не моего мальчика…»

Удар убийцы был решителен. Рука согнута, локоть передал всю силу движения прямо в висок Тодда. Голова мальчика неестественно далеко откинулась в сторону, глаза остекленели.

Купер закричал, бросаясь на киллера, готовый содрать с него кожу, сорвать плоть с костей. А его противник, который двигался так, будто у него в запасе была вечность, продолжил поворот и воткнул кинжал ему в грудь.

Тонкий холодный клинок разорвал кожу, мышцы, проскользнул между ребер и вонзился в сердце.

Купер понял, что убит.

Но все равно еще пытался сопротивляться, хотя не мог пошевелить руками. Это не имело значения, потому что киллер уже развернулся и пошел прочь, – он выполнил задание, объект был мертв.

Купер упал.

Внезапно Натали оказалась перед ним, ее лицо заполнило все поле его зрения, черные точки плясали перед ним, образуя дыры в ее голове, а она кричала что-то, он не слышал что, кровь быстро вытекала на пол, куда он упал рядом с Тоддом, его прекрасным мальчиком, сыном, которому они с Натали дали жизнь, и его сын не мог лежать рядом, бездыханный, и это не могло быть последним его видением, «не может быть вспомни вместо этого вихрь зеленого дети уцепились за твои руки а ты вращаешься вместе с ними на газоне перед домом который ты делил с Натали все они улыбаются смеются а белый свет свит свят прекрасный белый свет…»

Глава 29

Дело было не в том, что Итан устал, хотя он и устал. Да что там, он был совершенно изнурен долгой ходьбой – зомби появились снова. В глазах стоял туман, руки налились свинцом – он слишком долго нес Вайолет. Пять килограммов, казалось бы, не ахти какой груз, но если идти с ним милю за милей, он становится неподъемным.

Дело было не в боли, хотя и ее хватало. В его бедра и спину словно вставили раскаленные стальные стержни. Коленка распухла. Хуже всего были босые ноги. Перед тем как лечь спать, Эйми сняла ботинки и носки, а потому, когда они вышли из дома Джереми, он стащил носки с себя и настоял, чтобы она их надела. После нескольких часов ходьбы в темноте по вспаханным под пар кукурузным полям ступни у него были стерты, каждый шаг оставлял окровавленный след на земле. Идти по дороге было бы легче, но с дорогами они покончили.

Но дело было даже не в этом. Его убивала беспомощность. Он никогда не чувствовал себя таким бесполезным.

Час назад проснулась голодная Вайолет и с тех пор плакала, издавая жалобные бессвязные звуки, а ему нечего было ей дать.

Тот мужчина навел дробовик на людей, которых Итан любил, но был бессилен что-либо сделать. Даже с пистолетом за поясом ничего не мог. У него все еще обжигало живот при этом воспоминании. Он знал, что поступил правильно, знал, что мучают его атавистические чувства, но это не имело значения.