– …нет ни тепла, ни еды, да проявите вы хоть немного…
Военный поднял руки в успокаивающем жесте и, когда все смолкли, сказал:
– Я понимаю вашу озабоченность. Но я получил четкий приказ. Никто не может проехать за этот блокпост. Для тех из вас, у кого медицинские проблемы, у нас есть амбулатория. Что касается больниц, то они в Кливленде работают. Всем остальным я могу сказать, что предпринимаются все усилия для поставки продовольствия и восстановления подачи электричества.
– Вы можете нам сказать, что происходит? – спросил Итан.
Офицер смерил его быстрым оценочным взглядом и ответил:
– ДАР считает, что здесь находятся главари «Детей Дарвина». Отправлены группы для их захвата. Наша задача состоит в том, чтобы не пропускать никого. И к сожалению, это означает, что никто не может покинуть Кливленд.
– Это какое-то безумие, – сказал парень с бородкой, стоявший рядом с Итаном. – Вы запираете целый город, чтобы поймать двух-трех террористов? В этом нет никакого смысла.
– Послушай, приятель, – вышел вперед крепкий человек в бейсболке, – я водитель фуры. Мало того что нас сжигают живьем, так еще если я не доставлю груз вовремя в Детройт, то вообще не получу ни шиша. Я не допущу этого. Так как насчет того, чтобы меня пропустить?
– Никто не проедет через блокпост.
– Нет, ты послушай меня…
– Сэр!
Военные и полицейские могли говорить «сэр» с интонацией, подразумевающей: «Еще слово – и тебе несдобровать». Голос у них звучал, как натянутая струна.
– Сэр! Немедленно возвращайтесь в вашу машину.
«Это пустая трата времени», – подумал Итан.
Он собирался уходить, когда человек в бейсболке схватил офицера за руку.
«Нет, не делай этого, будет только хуже…»
В глазах офицера, казалось, сверкнули прожектора. А солдат шагнул вперед и ударил дальнобойщика прикладом в лицо.
Звук раздался такой, будто яйцо уронили на асфальт. Человек рухнул на землю.
Итан увидел на «хаммере» за двумя военными какое-то движение.
Крупнокалиберный пулемет развернулся и взял бунтовщиков на прицел. До машины было метров шесть, но и с такого расстояния диаметр ствола выглядел настолько большим, что казалось – в него можно залезть.