Подключившись к искину, Дэн создал в общем разделе папку «Хризантема» и скинул туда все сделанные в походе голографии и короткие ролики. Их оказалось под две тысячи, хоть и в невысоком разрешении – киборг все-таки не профессиональный голографический аппарат. Но друзья попросили снимать все подряд и ничего не стирать, мол, удачно подловленный момент дороже качества.
Прежде чем очистить память, Дэн открыл в вирт-окне один из переписанных файлов – убедиться, что все в порядке. Это оказалась голография Теда, мрачно глядящего в миску с пресной кашей, и киборг вспомнил, что по возвращении на турбазу ему обещали, но забыли рассказать, в чем же все-таки заключался смысл добровольных походных страданий. Надо будет завтра утром спросить.
Изображение в вирт-окне сменилось – теперь Тед грозил красному флайеру. А вот в палатку лезет «Черная Борода», и Полина с визгом прячется в спальник. Станислав Федотович, с таким терпеливым видом стоящий по пояс в болоте, словно не провалился в бочаг, а, наоборот, неспешно растет оттуда. Полина с Михалычем, перетягивающие свинорыла. Вениамин, с зажатым носом и надутыми щеками летящий с моста в реку. Ракурс снизу, мокрый Тед протягивает руку. Край древесной чешуи, густо усыпанный прозрачными ягодами с зелеными мраморными прожилками – вкусные были! А это уже в корабле, выбежавшая навстречу Котька с раззявленной до самого желудка пастью.
Дэн сам не заметил, как пролистал папку до конца, а потом оставшийся с начала кусочек.
Хотя, пожалуй, можно и не спрашивать.
Утром Станиславу пришлось выдержать очередной бой с авшуром, теперь на тему, испортили они «почти новехонькое снаряжение» или «чуть не погибли из-за этой рухляди». Особенно горестно Исаак причитал над разрезом во всю стенку палатки: «Неужели вы не имели мужества немножечко не подышать и распутаться без вредительства?!», но капитан знал, что если бы авшур действительно считал их виноватыми, то не устраивал этот спектакль, а жестко потребовал расплатиться.
Поняв, что не на того напал, Исаак великодушно простил неаккуратных туристов и наконец подписал договор на перевозку. Шесть доверху наполненных отборной смолой бочек (когда дело касалось бизнеса, авшуры не халтурили) перекочевали в трюм, и «Космический мозгоед» наконец распрощался с Хризантемой, пообещав ей скучать и когда-нибудь непременно вернуться.
Свободный Ланс оказался еще более ненавязчивым пассажиром, чем пленный. Только теперь он сидел в каюте добровольно и, вопреки капитанским опасениям, не вышел из нее ни ночью, ни утром, пока его не позвали к завтраку. Равнодушно съел, что дали, послушно загрузил одноразовую посуду с остатками еды в утилизатор, а многоразовую в посудомойку и, не получив других приказов, ушел. То же самое повторилось и в обед, и после ужина.
– Что он там делает? – не выдержала Полина.
– Ничего, – коротко ответил Дэн.
– Совсем?! – не поверила девушка. – Весь день?! Так же можно свихнуться от скуки!
– Это киборг. Между заданиями мы отключаемся, чтобы не тратить энергию.
– Да-а-а, мы заметили! – хохотнул Тед.
– Должны отключаться, – поправился напарник. – Но, когда совсем нечего делать, лучше подчиниться программе, а то действительно свихнешься.
– У него же там терминал есть, мог бы поиграть во что-нибудь! Раздел с библиотекой и развлекательными программами не запаролен.
– А кто-нибудь сказал ему, что им можно пользоваться?
– Пойду скажу, – решила Полина, вскакивая. – Заодно посмотрю, как он там.
Дэн встал вслед за ней, но девушка развернулась и протестующе выставила руку:
– Ты же говорил, что если его не обижать, то он не нападет! А так он решит, что мы ему не доверяем.
– Мы ему не доверяем.