Качетрян отложил журнал, не спеша поднялся на ноги и, напевая что-то себе под нос, скрылся за перегородкой. Через пару минут он вернулся, катя перед собой сервировочный столик.
— Принимай! — крикнул он и толкнул столик Киванову.
Киванов поймал столик и припарковал его возле стола, за которым собирался поесть.
Качетрян сел напротив него. Водрузив подбородок между ладоней, он с интересом наблюдал за тем, как из тарелок исчезает еда.
— Ну и аппетит у тебя, Боря, — задумчиво произнес он спустя какое-то время.
Киванов в ответ только кивнул и что-то невнятно промычал.
Почувствовав наконец, как теплая волна сытости разливается по всему организму, Киванов на минуту оторвался от еды.
— Карен, ты не знаешь, кому сегодня понадобился мой вездеход?
— Кроме тебя и Штрайха, со станции никто не выезжал, — ответил Качетрян.
— Интересно, — Киванов, приподняв бровь, откинулся на спинку стула. — Кто же у нас такой остроумный?
— А что случилось?
— Пока я был в Лабиринте, у меня угнали вездеход.
— Серьезно? — изобразил удивление Качетрян. — Почему ты ничего не сказал мне об этом час назад?
Киванов удивленно посмотрел на Качетряна.
— Я только что пришел на станцию. Тащился пешком по камням. Устал как черт.
Качетрян глядел на него с жалостью, может быть, еще и с сочувствием. Но вот понимания в его взгляде не было.
— Борис, — он снисходительно похлопал Киванова по руке, — в мое дежурство можешь есть хоть через каждые полчаса. И не надо для этого придумывать никаких оправданий. Если организм требует…
Киванов опустил вилку в тарелку.
— Что ты имеешь в виду?
— Историю про угнанный вездеход ты можешь рассказать кому угодно, только не мне, — мило улыбнулся Качетрян.