Лабиринт. Трилогия

— Возможно, Лабиринт влияет как-то на физиологию.

— За три дня вы пешком проделали путь, который у космического корабля занимает девять дней, — перехватил у Смита эстафету Ли. — А на Земле за это время прошло почти десять лет. Вам не кажется это странным?

— «Странным» — это, пожалуй, слишком мягко сказано, — усмехнулся Кийск. — У меня это просто не укладывается в голове.

— И все же?

— Если вы хотите, чтобы я вам объяснил, как такое могло произойти, то у меня ответа нет. Все дело в свойствах Лабиринта.

— Что вы имеете в виду?

— То, что его ходы проходят не только сквозь пространство, но и сквозь время.

— На удивление простое и ясное объяснение, — голосом, лишенным каких-либо интонаций, произнес Смит.

Только едва заметный прищур выдавал его истинное отношение к словам Кийска.

— А вы попробуйте предложить другое, — неожиданно встал на сторону Кийска молчавший до сих пор третий, с труднозапоминаемым именем, похожий на учителя. — Просматривая беседы с вами, — обратился он к Кийску, — я заметил, что, говоря о Лабиринте, вы наделяете его личностными свойствами. Вы употребляете такие выражения, как «Лабиринт решил», «Лабиринт дал нам понять», «Лабиринт сделал то-то и то-то». Похоже, что вы считаете Лабиринт самоорганизующейся структурой?

— Для меня в этом нет никаких сомнений. Я не представляю себе его природу: был ли он кем-то создан или же возник одновременно со всей Вселенной? Не знаю. Голос в пещере говорил, что Лабиринт существовал всегда. Но я знаю, что он способен собирать информацию, принимать на основе ее решения и конкретными действиями воплощать их в жизнь.

— Получается, что на Лабиринт можно оказывать воздействие?

— Конечно. Свидетельством тому является то, что произошло с нами. Все дело в том, как предугадать, к каким последствиям приведет то или иное воздействие на Лабиринт?

— А как вы сами оцениваете то, что произошло с вами?

— По-моему, вначале Лабиринт не придал большого значения нашему появлению. Решающим моментом стал тот, когда Киванов проник в треугольный зал с зеркалами. По-видимому, это был какой-то ключевой узел, или, если хотите, орган Лабиринта. Его ответные действия сейчас кажутся мне похожими на реакцию иммунной системы организма, отвечающей на проникновение в него чужеродных микроорганизмов. Они были как будто неосознанными, инстинктивными. Ведь с его возможностями он мог разделаться с нами намного более простым и эффективным способом, чем натравливая на нас двойников.

— Тем не менее вам было передано послание, — заметил Ли. — Следовательно, Лабиринт понимал, что имеет дело с мыслящими существами.

— Только неизвестно, насколько высоко он оценил наши умственные способности. Особенно после того, как мы отказались выполнять его требования, — ответил Кийск.

— Требования, как я понял, были весьма резкими и при этом не было дано никаких объяснений.

— Когда хотят прогнать надоедливую собаку, ей тоже ничего не объясняют, просто замахиваются палкой и кричат: «Пошла вон».

— Хорошо, взглянем на это с другой стороны, — подался вперед Смит. — Почему Лабиринт, сначала пытавшийся убить вас, позволил вам с Кивановым пройти по своим ходам и вернуться на Землю?