Шар лопнул, распался на несколько секторов, раскрылся, подобно впервые поймавшему луч света бутону цветка…
– Регина!
Хамерхаузен сорвался с места.
Огромный бутон наделся сверху на Регину. Лепестки упали вниз, плотно обхватив тело девушки, так, что она даже рукой двинуть не могла. Из-под зеленых мясистых лепестков начала медленно сочиться густая желтоватая слизь.
Оказавшись рядом с девушкой, рамон с ходу рубанул лиану ножом.
Он жестоко просчитался, рассчитывая с одного удара перерубить зеленую плеть. Лиана оказалась плотная и прочная, как садовый шланг.
Поймав лиану в кулак, Хамерхаузен попытался резать ее. Но такая тактика также не принесла успеха. Остро заточенное лезвие оставляло на зеленом теле лишь едва заметные следы.
Пытаясь вывернуться из рук Хамерхаузена, лиана дергалась из стороны в сторону. Следом за ней моталось и упакованное в зеленый кокон тело девушки.
Обернув лиану вокруг запястья, Хамерхаузен потянул ее, коленом прижал к земле и с размаха всадил в тело пытающейся вывернуться твари острие ножа.
Из прокола брызнула мутная густая слизь вроде той, что вытекала из бутона.
Стиснув зубы, Хамерхаузен принялся резать лиану, двигая нож поперек ее тела и понемногу расширяя разрез.
Чем шире становился разрез, тем больше из него вытекало слизи.
Хамерхаузен опасался, что слизь окажется едкой. Боялся он не за себя, а за Регину, которая с головы и уже почти до самых ног была покрыта этим мерзким веществом. Но при контакте слизи с кожей возникало вовсе не жжение, а такое же чувство, как во рту от ментоловой пастилки – точно прохладный ветерок коснулся кожи. И легкое, едва ощутимое онемение. Как будто в слизи содержался слабый анестетик.
На все это можно было бы и вовсе не обращать внимания, если бы от слизи рукоятка ножа и пальцы не становились скользкими. Рукоятка уже трижды выскальзывала из руки Хамерхаузена. Он тихо ругался сквозь зубы, вытирал ладонь о штаны и снова брался за нож.
Рамон перерезал лиану почти наполовину, когда та внезапно изогнулась с такой силой, что он едва не упал. Раскинув лепестки в стороны, уродливый бутон отпустил, будто выплюнул, девушку. Брызжа слизью, бутон с распахнутым зевом метнулся в сторону рамона. Но к этому Хамерхаузен был готов. Воткнув нож в землю, рамон вдавил кулак правой руки к ладони левой и, не оборачиваясь, в нужный момент резко ударил нацеленный на него бутон локтем.
Захлебываясь слизью, будто кровью, бутон отлетел в сторону. А Хамерхаузен выдернул из земли нож, рывком поднялся на ноги и кинулся к стоящей с раскинутыми в стороны руками Регине.
Девушка вся была перемазана слизью. Волосы ее слиплись и обвисли подтаявшими сосульками. Выделения плотоядной лианы густым слоем покрывали ее лицо. Слизь капала с ушей, с носа, с подбородка, стекала за воротник. Глаза ее были плотно закрыты. Тело, словно в ознобе, сотрясала мелкая нервная дрожь.
– Гадость какая… Гадость… – без остановки повторяла рыжая.
В иной ситуации столь комичный вид заносчивой девицы наверняка бы порадовал Хамерхаузена. Сейчас же он лишь предупредил ее:
– Глаза не открывай.
ebooksa