- О, заработало! - Довольно сказала Джейн. - Это аппетит, который пришел во время еды.
- Спасибо тебе, очень вкусно. А ты сама что ешь?
Джейн посмотрела на свой тюбик.
- Фасолевое пюре с кисло-сладким бамбуковым соусом.
- Ты панда?
- Почему?
- Они любят бамбук.
Это и надо было Джейн. Юмор, первый признак излечивающейся психики.
- На второе у нас будет шоколад и сыр. В них содержится серотонин.
- А давай на второе попробуем что-нибудь из нашего.
- А что у вас есть, с серотонином?
- Сгущенка с какао.
- А борщ?
- Там же нет серотонина.
- Я всегда хотела попробовать борщ. Я слышала, что у любого народа есть фирменное блюдо, которое характеризует нацию. Вот у нас это гамбургер, потому что мы вечно спешим, и нам некогда готовить. Затолкал все подряд в булку и съел по-быстрому. А вот у вас, борщ, который надо варить несколько часов. Как он характеризует русских?
- Как, как? Я, честно говоря, никогда не думал о борще в таком ключе. Я бы отнес к русской еде пельмени и пирожки. Но, если все же борщ, то наверно это в противовес американскому. Получается у нас много времени, чтобы потратить его на готовку, и борщ не такой калорийный. Получается, что мы нация, у которой полно времени, чтобы готовить и часто перекусывать. - Игорь замолчал. - Была нация?
- Ой, ну всё. Доедай свою говядину и за серотонин. Борщ потом попробуем.
Из глубины сна Терехина выдернул настойчивый вой сирены. Когда до капитана дошло, что воет именно «тревога», он подскочил, как ужаленный. Виктор почувствовал, что с кораблем что-то не то. Пол уходил из-под ног и ощущения были, как во время сильной качки на обычном корабле. Шум, от ударов по корпусу участился и стал громче. Терехин со всех ног припустил в сторону рубки управления.
В тесных коридорах он сталкивался с остальными офицерами и матросами, поднятыми по тревоге. В рубке висела физически ощутимая атмосфера тревоги. Татарчук замер перед показаниями гидролокатора. Терехин подбежал к нему, и был поражен, увидев цифры глубины. Едва двести метров.
- Скребем по самому дну. Молись, чтобы не зацепить чего. - Командир корабля произнес это настолько упавшим голосом, что Терехин невольно проникся страхом.