Рейчел кивнула и присела рядом со мной у огня.
— О ком ты чаще всего думаешь?
— Их не так много. Например, бабушка — она любила разговаривать с дедушкиным прахом, — с улыбкой ответил я, глядя на тлеющие в золе угольки, будто в них скрывались воспоминания. — Он был всего лишь горсткой пепла в урне, а она беседовала с ним, как будто он сидит рядом с ней на диване и внимательно слушает, что случилось за день.
— Но ведь он и правда был рядом, разве нет?
— Да, пожалуй… Она была по–настоящему счастлива только в те минуты, когда говорила со своим умершим мужем, — сказал я и добавил: — И еще когда я приезжал на каникулы, и она могла крепко обнять меня и прижать к себе. Вот так вот: разговоры с покойниками и я возвращали ей вкус к жизни. И я дожил до сегодняшнего дня только благодаря тому, что говорил с мертвецами.
— И у тебя так было?
Рейчел села на краешек кровати и почесала босую ногу. Я кивнул.
— С друзьями из метро, да?
— Да.
— Тогда ты знаешь, как это: теряешь друга или родственника, а кажется, что он жив, что он рядом, — сказала Рейчел и опустилась на колени рядом с камином, протянула к теплу руки. — Я прошла через такое. В седьмом классе погибла в аварии моя лучшая подруга. А мне кажется, что она все время рядом со мной: и в школе казалось, и до сих пор. Каждый день я вспоминаю о ней, каждый день разговариваю с ней.
— Правда?
Рейчел кивнула.
— Тебе повезло, что она рядом, что она всегда с тобой.
— Она живет у меня в душе. Мне не нужна урна с прахом или что–то в таком роде. Ее образ не блекнет, не выцветает, не зависит от того, ухаживаю ли я за ним. Не то что звери в зоопарке.
В теплом свете камина лицо Рейчел стало мягче.
— Животные и я — мы все едим, спим и рано или поздно должны будем уйти.
Почему–то мне показалось, что Рейчел говорит не о настоящем.
— Дома у меня был парень. Мы встречались больше года, то он приезжал ко мне, то я к нему на пару дней. А потом…
— Проблема в расстоянии?
— Вроде того. Мы остались друзьями. Просто не сложилось.