Выживший

22
18
20
22
24
26
28
30

3

— И что же мне делать?

Мой спутник пнул валявшуюся на снегу пустую банку из–под колы. В его взгляде читалась боль.

— Уходи. Чем быстрее, тем лучше. Не важно, найдешь ты свою подружку или нет, — беги. Беги, не останавливаясь, пока не доберешься до безопасного места.

Сразу после взрыва мне безумно хотелось домой, в Австралию. Но мог ли я теперь, после всего, повернуться к Нью–Йорку спиной, если у меня еще были здесь дела? Где–то в городе оставалась Фелисити… Забыть про все и уйти?

Нужно было отдать городу последнюю дань. Дейв говорил, что родители живут где–то в районе Вильямсбурга. Есть ли у меня время сходить туда, найти их? А вдруг за пределами Манхэттена все не так страшно? Я бы мог рассказать его маме и папе, как умер их сын. Или не имеет смысла ворошить прошлое? Ведь чтобы выжить, нужно смотреть в будущее, так?

— Беги на север, как можно дальше на север, — сказал Старки.

— Почему на север? Вы уверены?

— Свою семью я отправил в Канаду. В этом я уверен, как в самом себе.

— В Канаде все в порядке?

— Говорят, что да.

— А в Австралии? Вы слышали про Австралию?

Старки молча забросил винтовку на плечо, подтянул ремень, надел капюшон.

— Ну, пожалуйста, может, вы что–то знаете…

Он пожал плечами.

— Я знаю только то, что касается лично меня. И это мне совсем не нравится. Постарайся хотя бы выйти за пределы города, отсидись где–нибудь, найди других — может, в пригородах ситуация получше. Один в поле не воин. И держись подальше от крупных магистралей: там будет много таких, как мы. Да и не таких — тоже…

Он посмотрел себе под ноги; бросил взгляд на грузовики, подъезжавшие к следующему перекрестку.

— Почему на север? — быстро спросил я. От быстрой ходьбы изо рта шел густой белый пар.

— Инфекция лучше распространяется в тепле, — стал объяснять Старки, глядя на меня сверху вниз. — Вирусы дольше живут в воздухе, на почве, медленнее теряют активность, медленнее умирают, ясно?

— Не совсем, — казаться дураком не хотелось, но я должен был выяснить, насколько серьезно Старки говорит со мной, попытается ли он объяснить, в чем дело.