– А сейчас? – спросила Вита через некоторое время.
– Полпервого, – повторил Никита и осекся. – Стоп! Ты минут пять назад спросила…
– И я о том!
– Часы остановились? – С этими словами он поднес запястье к уху. – Нет, тикают. Сломались или?..
– Или! – веско ответила Вита. – Мы не уходили так далеко от дороги и уже давно должны были вернуться. А еще мимо вон того куста мы проходим в третий раз! Я его запомнила, потому что под ним валяется ботинок.
– Погоди…
– Мы ходим по кругу, Никита. Идем не вдоль реки, как нам кажется, а по кругу!
– Черт…
– Ну, в аномальную зону мы попали, – усмехнулась Вита. – Но как теперь из нее выйти? И желательно сегодня, а не десять лет спустя.
Глава 18
До столицы Роман домчался быстро, на адреналиновой злости не замечая ни слабости, ни того, что футболка с правой стороны промокла насквозь. И только оказавшись в квартире, он разом ощутил и усталость, и боль, и отчаяние. Случайно взглянув на себя в зеркало, Роман понял, почему фармацевт в аптеке встревожено спросила, не вызвать ли ему врача. Вид у него и в самом деле был больной и пугающий. Хорошо, что он сначала заехал домой, а не помчался сразу к Крушининым. Шикарный переполох он бы устроил, завались к ним в таком виде!
Роман решил ничего не рассказывать по телефону, а встретиться с друзьями Анфисы лично. Данила тоже не стал задавать преждевременных вопросов, просто сбросил адрес и написал, что ждет его через два часа – время, нужное на сборы и дорогу.
До выхода оставалось полчаса. Роман стащил с себя футболку и сразу отправил ее в мусорное ведро. Затем разделся и залез под душ, чтобы смыть кровь, а заодно и злость с отчаянием. Бок адски горел даже под прохладной водой, напоминая о глумливой ухмылке Шестакова. Но куда сильнее болела душа – за Анфису, попавшую в лапы монстра. Роман стиснул зубы, зажмурился и представил, как разбивает кулак о рожу Шестакова. А еще лучше – как того сжирают твари из реки. Ненамного, но полегчало.
Бриться было некогда: почти все время ушло на перевязку. Из зеркала на Романа смотрел кто-то чужой, потому что раньше такого злого и одновременно отчаянного взгляда у него не было. Вкупе с темной щетиной на щеках, черной футболкой и забинтованной по локоть рукой видок был тот еще, только по гостям и ходить. Но если в душе бушует буря, а глаза застилает темнотой, милую улыбку на лицо не приклеишь. Уже спускаясь по лестнице, Роман подумал, что еще никогда в жизни не чувствовал себя таким потерянным, даже когда чуть не лишился свободы.
Уже заводя двигатель, он воззвал к здравому смыслу и попытался напомнить себе, что эта хрупкая девушка с темными глазами и невероятным голосищем ему, по сути, никто. Как и он ей. Так, непрошеный гость, съевший ее конфеты, случайный попутчик, выслушавший рассказанную от скуки историю, «спаситель», подкинувший проблем. Машина сорвалась с места, а здравый смысл остался у подъезда махать ручкой. Роман выехал на шоссе, прибавил скорости и включил радио в надежде услышать голос Анфисы. Но со всех каналов звучала какая-то дребедень. А когда известная песня любимой рок-группы вместо радости вызвала раздражение, Роман понял, что его душа теперь – одна огромная болевая точка.
Дорога все же немного усмирила толкающую на необдуманные поступки бурю. Поэтому рассказать все Крушининым Роман смог уже спокойно. Его ни разу не перебили. Только Стефания то и дело бросала испуганные взгляды на него и мужа. А глаза Данилы вместо теплого медового оттенка приняли холодный зеленый: в душе друга Анфисы тоже клокотала ярость.
– И друзей предупредите. Будьте осторожны. Шестаков скор на расправу, – закончил рассказ Роман. Стефания снова посмотрела на него, но на этот раз в ее взгляде была решимость. Она собиралась что-то сказать, но ее отвлек шум приоткрывшейся двери. Мгновение спустя в комнату вбежали два похожих на волчат щенка. А следом за ними с криками в помещение ворвались две рыжие девочки в пижамах.
– Эмма! Алиса! – окликнул дочерей Данила. – Разве вы не должны уже быть в кроватях?