Откровенно говоря, ситуация становилась критической, и расклад был донельзя поганый. Хоть бросай карты, но ведь не бросишь! Хотя… Почему не бросить, если ставкой является человеческая жизнь?!
До судорог дело не дошло: сломался рулевой «Кассиопеи». Не так был воспитан Андрей Александрович Муличенко, чтобы смотреть, как в пяти метрах от него злодейски убивают женщину, и не попытаться ее спасти. Да, любой ценой. Дьявол бы с ним, с тем аккумулятором, будь он хоть трижды бесспорной уликой! Сейчас нужно Людмилу выручать, а там посмотрим, может быть, получится как-нибудь обойти этих негодяев на кривой. Надо заметить, что именно на такой образ мысли сделал ставку Кай Чун Бань.
– Прекратите издевательство! – громко произнес он. – Я скажу, где мы спрятали ваш проклятый аккумулятор.
Сергей Зарнов облегченно вздохнул: он был согласен с решением своего старшего товарища. Не опереди его Муличенко, Зарнов сам поступил бы точно так же. Из таких же соображений.
– Превосходно, давно бы так, – тут же откликнулся Кай Чун Бань и кивком указал Медведю на дверь. – Тащи ее сюда. Но прямо вместе со стулом, развязывать пока что погодим.
Белосельцева сразу поняла, что сейчас произойдет.
– Молчите, – чуть слышно сказала она. Замерзшие губы плохо слушались. – Негодяи все равно не оставят нас в живых. Давайте хотя бы умрем достойно!
Сам Муличенко не побоялся бы смерти, он умер бы достойно. Но смотреть, как у него на глазах убивают Белосельцеву… Нет, на такое его сил не хватало.
Смысл Людмилиной реплики дошел до Кай Чун Баня, который хоть немного, но знал русский язык. Впрочем, у Людмилы еще с момента первой встречи, когда Кай Чун Бань был вместе с Лайонсом и выдавал чудовищного построения фразы на русском, было серьезное подозрение, что кореец вполне прилично понимает по-русски. Но хитрит. Это же выгодно – делать отсутствующую физиономию, непонимающе улыбаться, а самому слушать и мотать на ус.
– Вам так понравилось принимать воздушные ванны? – удивленно поинтересовался Кай Чун Бань. – Что ж, мы можем повторить сеанс. Но ваш друг и соотечественник, насколько я понимаю, против, – он повернулся к Муличенко, жестко поглядел тому в глаза. – Итак? Только не вздумайте лгать в надежде потянуть время. Второго сеанса ей не выдержать, а меня хорошо учили отличать правду ото лжи.
Лицо у Муличенко вытянулось:
– Но… В самом деле: где гарантии того, что вы нас всех потом не убьете? Когда я скажу вам про аккумулятор?
– Прикажете письменное обязательство вам выдать? – пожал плечами Кай Чун Бань. – Не будьте дураком! Подумайте: зачем мне вас убивать?
– Затем, чтобы мы потом не рассказали правды о ядовитой начинке вашего аккумулятора, – вмешался в разговор Зарнов.
И кто его только за язык тянул? До этих его слов Кай Чун Бань мог еще сомневаться в том, что русские догадались об истинном предназначении аккумулятора, теперь сомнений не оставалось.
– Вы в самом деле думаете, что я собираюсь вас прикончить? Напрасно. Ничуть не страшна мне ваша правда, – немедля возразил изворотливый и хитрый кореец. – Мне нужно всего лишь уничтожить вашу находку, а на месте затопления яхты уже лежит вполне безобидный аналог. Вам никогда и ничего не доказать! Думаете, почему я не стал пытать вас? Вот именно поэтому! Чтобы на ваших телах не осталось никаких следов. Теперь все ваши обвинения будут выглядеть как бред сумасшедших. Даже хуже: как попытка оправдать собственные промахи и неприглядные действия. Мне это только на руку, чем больше вы станете шуметь, тем основательнее усядетесь в лужу. Так что как только я получу от вас интересующие меня сведения о местонахождении аккумулятора, я отпущу вас на все четыре стороны, а мы сами улетим. И делайте, что вам угодно! Налаживайте связь, кричите хоть на весь мир. Над вами только посмеются. Пошевелите мозгами, найдите изъян в моей логике. И скажите: зачем, в свете всего сказанного, мне вас убивать? Из любви к искусству? Бросьте, что за детские страшилки! Я профессионал и никакой ненависти к вам не испытываю, что я, похож на обидчивого дурака? Просто я занимаюсь своим бизнесом, вот и все.
Муличенко с Зарновым переглянулись. В безвыходной ситуации, в которой они оказались, очень хотелось поверить доводам корейца. Логика-то в них впрямь просматривалась непрошибаемая!
Кроме того, человек легко верит в то, во что очень хочет поверить. Все религии на этом основаны.
– Он лжет! – вновь подала реплику чуть отогревшаяся Белосельцева. – Не идите на поводу у нашего врага, Андрей!
Но Муличенко уже принял окончательное решение. Ему развязали руки, и Андрей Александрович под пристальным взглядом Кай Чун Баня набросал на листе бумаги схематический план их первой стоянки.