Они ждали.
– Под всепроницающим взором Элрога я, Самшит, заявляю о притязаниях на священное право нести Его волю в мир и направлять культ! Кто из вас посмеет оспорить мои притязания?
Младшие жрицы обратили взгляды на старших матерей, которые были ближе прочих к месту Верховной. Среди этих девяти многоопытных женщин, воительниц и интриганок лишь четыре поддержали Самшит, когда она дерзко ворвалась в Анх-Амаратх. Одна из них погибла, осталось три соратницы против пяти уцелевших сторонниц Инглейв. Но в тот час все старшие матери проявили покорность. Элрог уже признал её, противоречить его воле было немыслимо.
Пламя поглотило плоть прежней Верховной матери очень быстро, осталась небольшая кучка пепла и углей, которую старшая мать Кез
– Проявите покорность! – провозгласили они втроём.
Жрицы, опустившиеся на колени, начали молитвенный гимн Возрождения, прекрасный и чистый, наполненный особенной силой в этот день, – силой новых надежд и принесённых жертв Пылающему. Неугасимый Пламень наверху разгорелся особенно ярко и весь Ур-Лагаш начал возносить молитвы. Когда жрицы наконец допели последнюю строку, Верховная мать Самшит провозгласила:
– Л
***
Позже Самшит призвала в покои, ещё пахшие Инглейв, префекта Огненных Змеек Нт
Префект Нтанда вела род от рабов, некогда привезённых в Аримеаду из далёкой Унгикании, отчего кожа этой поджарой женщины была черна до синевы, а склеры и зубы едва ли не светились на тёмном фоне. Нтанда стала префектом очень рано, едва преодолев порог двадцать второго года жизни. За прошедшие с того дня две декады она лишь подтверждала своё боевое мастерство и полководческие таланты. Огненные Змейки под командованием Нтанды прославились как самое лучшее воинское звено Ур-Лагаша и участвовали в его защите не менее четырёх раз, как на суше, так и на море.
– Пред ликом Элрога Пылающего я клянусь пламенем моей души, моей честью и дыханием жизни, – говорила Нтанда, стоя на одном колене, – что буду верой и правдой служить храму и всем, кто в нём. Я ваш щит и ваше копьё, Верховная мать Самшит, распоряжайтесь мною.
– Встань.
Чернокожая воительница поднялась. Её череп покрывали короткие седые волосы, такие курчавые, что вода стекала по ним, не достигая кожи. Губы Нтанды были очень толстыми, а нос несколько раз сломан и кривизной походил на охотничий лук. Она тихо сопела при дыхании.
Одарив префекта благосклонной улыбкой, Самшит перевела взгляд на Ицка.
– Я желала видеть Эца, Ицк.
– Да, – ответил скопец, безразлично глядя в лицо своей госпоже. – Но его найти не удалось. И приближённых помощников Эца тоже найти не удалось. Он прячется. Пришлось мне самому идти и рассказывать об этом. Вот так.
Как и все храмовые евнухи, Ицк отращивал волосы только на боках черепа и заплетал их в косы, на концах которых висели небольшие медные кольца. Учитывая потерю мужественности, он был странно поджар, этот высокий бронзовокожий потомок дж
Самшит была ещё совсем девочкой, когда он явился в храм и попросил принять его на службу счетоводом. Сначала евнухи хотели прогнать нищего юнца, который утверждал, что сам научился читать, писать, а главное, – считать. Но Эц, уже тогда влиятельный и внимательный, дал пареньку шанс. Оказалось, что если бы математика была волшебством, то Ицк был бы великим архимагом.
Расставшись с корнем мужественности, автодидакт на протяжении многих лет служил простым счетоводом под началом Эца. Лишённый каких-либо амбиций, равнодушный к интриганству и восхождению по иерархической лестнице, он до сего дня был доволен своей жизнью среди цифр. Ничто кроме них не интересовало Ицка по-настоящему, ни храм, ни Верховная мать, ни сам Элрог.
– Среди всех постов, которые Эц забрал себе был и пост казначея. Скажи, как давно в последний раз он производил расчёты самостоятельно?