— Настя, выходи замуж за Никиту! — рассмеялась Анита, мгновенно улучив момент, чтобы поддеть сестру. — Вот уж развернешься, станешь настоящей хозяйкой Боровичей!
Настя зашипела и вдруг на середине комнаты появилась росомаха, постепенно приобретая плотность и живость. Раскрыв пасть, животное показало великолепные зубы, и двинулось скользящим шагом, прижимаясь к полу, в сторону Аниты. Но старшая сестра уже вызвала свой личный тотем в виде рыси. Покружившись на середине комнаты, они мгновенно сгинули после хлопка Петра Григорьевича.
— Расшалились, девки! — нахмурил он кустистые брови. — Завтра чтобы вели себя прилично. Оденьтесь в лучшее. Произведите впечатление и не болтайте лишнего. Тем более, все боярство здесь будет. Говорить много придется, кормить.
— Мы можем помочь на кухне, — сказала Анита. — Все равно скучно слушать мужиков.
— Хорошо, я скажу женщинам, чтобы вас пустили в свое царство, — засмеялся Анциферов. — А то завопят: негоже боярышням ручки ломать в готовке.
Приезд нового наместника не был обставлен с помпой. Всего лишь четыре блестящих черным лаком внедорожника с великокняжескими гербами на капотах и малыми гербами Назаровых и Анциферовых, еще не объединенных Геральдической Комиссией воедино, на трепещущихся от встречного ветра флажках, влетели в просыпающийся город. Они распугали собак и кошек, разрушили патриархальную тишину ревом моторов. Промчавшись по главной широкой улице, прозванной местными Проспектом, колонна свернула к Мсте, и двинулась дальше вдоль реки, пока не подкатила к распахнутым воротам усадьбы наместника.
Никита вышел из третьей по счету машины и огляделся. Подворье было забито знатной частью города: Главами Родов и их женами, Старшинами купеческих и ремесленных гильдий, первыми сыновьями бояр и многочисленной охраной, расположившейся по периметру двора. Не меньше шестидесяти человек, навскидку прикинул волхв.
Не успев ступить на красную ковровую дорожку, проложенную от ворот до крыльца особняка, он увидел плавно вышагивающую к нему молодую служанку Анциферовых с серебряным подносом в руках, разодетую в праздничные одежды: в теплую коротенькую меховую шубейку с собольим воротником поверх яркого, горящего красными всполохами летающих фениксов, длинного сарафана. Девица, рдея как эти самые фениксы, остановилась в двух шагах от Никиты и гибко поклонилась на старинный манер, отчего толстая темно-русая коса перекинулась через плечо на высокую грудь. Потом выпрямившись, она певуче произнесла:
— Отведай, боярин, хлеб-соль! С приездом!
Никита лихо опрокинул в себя чарку с затейливым орнаментом в виде борющихся друг с другом медведей, отломил от пышного каравая кусок, аккуратно макнул его в солонку и зажевал.
— Спасибо, красавица! — улыбнулся он, чем вогнал служанку в смятение.
«Не надо бы так проявлять свои эмоции, — озабоченно подумал Никита. — Этак все красотки города будут думать, что я к ним проявляю знаки внимания».
Увидев Петра Григорьевича, степенно вышагивающего к нему навстречу, он тоже двинулся вперед, соблюдая по наитию некий ритуал передачи власти от одного родовича к другому. Старик также остановился за пару-тройку шагов, но кланяться не стал, обойдясь глубоким кивком.
Никита замер. Он тоже не стал нагибать спину, досадуя, что никто ему не подсказал, как поступать в таких случаях. Если рассуждать здраво, молодой волхв прибыл по указу Великого князя занимать высокую должность, да и по титулу Никита оказался выше Анциферова. Негоже тогда спину ломать. Будем считать, что так и есть.
— Здрав будь, Никита Анатольевич, — между тем пробасил старик Анциферов. — Рады мы безмерно, принимая тебя в свой род. Доказал ты своей удалью и смелостью, да кровью Рода, что по делу заслужил великую честь обновить кровь родовую, и готов дать новую поросль.
— Готов и дальше защищать честь Рода, — в горле запершило, и Никита боялся, что голос «даст петуха», но все обошлось. — Не посрамлю вековые традиции двух достойных Семей: Анциферовых и Назаровых.
Он понял, что это представление предназначено для местного боярства, аристократии и купечества. Чтобы не было пересудов и шепотков за спиной, нужно вот так, при скоплении народа одним ударом вбить в головы колеблющимся, какой человек стал наместником. Эх, жаль, нет кого-нибудь из «голов» Змея Горыныча для пущей солидности.
— Добро пожаловать, родич, — наконец, раскинул руки Петр Григорьевич, и Никита без колебаний шагнул вперед, попав в крепкие объятия старика. Похлопав друг друга по спине, оба заулыбались, глядя друг на друга. Анциферов едва заметно подмигнул и отступил в сторону.
Никита с небольшой оторопью увидел двух девушек в изящных беличьих шубках и в кокетливых меховых шапочках, под которыми скрывались причудливые прически. Они скромно держались в стороне, ожидая своей очереди.
Да, сегодня было холодновато, и в своем шерстяном костюме Никита почувствовал пробирающуюся под одежду зябкость. Не колеблясь, он подошел к смущенным от такого количества народа сестрам, ощутив тонкие ароматы духов, особенно яркие на морозе, и заключил в объятия Аниту. С удовольствием расцеловал в прохладные щеки, улыбнулся.
ebooksa