Воля Зоны

Судя по грамотно подобранной по сезону одежде и случайно замеченным за ним повадкам, он тут самый опытный охотник, хоть ружьецо у него простенькое. Обычная потёртая двустволка-вертикалка.

— Так на краю Зоны опасного зверья почти и нет, — продолжил я отвечать на заданный вопрос. — Вот в глубине — там да. Хватает всякого, о чём лучше перед сном не упоминать. Иначе проснёшься мокрым во всём мокром, — грустно пошутил я.

— Что и вправду кошмарная жуть, как по телевизору говорят? — Не унимался охотник.

— У нас тут телевидения нет, но могу рассказать и показать... — вокруг костра сейчас собралась вся артель, все семнадцать человек, внимательно слушавшие наш разговор.

И я начал рассказывать и показывать, незаметно для слушателей достав планшет из инвентаря. В моей коллекции хватало фотографий охотничьих трофеев, как обычного крупного и не совсем обычного зверья, так и настоящих монстров Зоны, с которыми лично я ещё не встречался. Ни выползков, ни псевдогигантов мне пока на глаза не попадалось, и это определённо к лучшему. Планшет пошел по рукам, всем захотелось взглянуть на те самые ужасы Зоны, а параллельно с просмотром я описывал повадки зверья и монстров. Рассказывал, как они охотятся и где предпочитают выслеживать добычу. Тут до многих присутствующих постепенно начинало доходить, в какой ж... интересной ситуации они сейчас оказались. Я прекрасно улавливал их чувства и настроение, но народ старался держаться бодрячком, начав задавать вопросы, касаемые той самой добычи, ради которой они сюда и пожаловали. Вспомнилась фраза из старой игры — «Ты им про аномалии, а они тебе про хабар... ни о чём не хотят думать, кроме бабок... пока кишки по веткам не разбросают». Солнце незаметно скрылось за лесом, постепенно небо заполнилось яркими звёздами. Взошла и полная луна, наполнив тёмный лес и воду реки особенным призрачным светом. Пиликает одинокий сверчок, потрескивают прогорающие дрова в костре, булькает над огнём душистое варево. Ушлые мужики изрядно сэкономили на весе рюкзаков, понабрав круп и разнообразных специй, рассчитывая больше на охоту и рыбалку. Однако несколько банок тушенки всё же захватили, закинув их содержимое в общий котёл с дозревающей гречкой. Хоть мои рассказы и будоражили им кровь, однако, бурчащие желудки заметно отвлекали внимание.

— Как вы, наверное, уже знаете — те самые артефакты здесь на дорогах не валяются... — начал я новый этап повествования о местном житие-бытие издалека. — Они появляются и «живут» в так называемых аномалиях, из которых их нужно доставать, — судя по слабой эмоциональной реакции, народ об этом действительно знал. — Вот только в относительно слабых или одиночных аномалиях, куда можно сунуться с малым риском для жизни, вы сейчас хрен чего найдёте, — наконец-то «обрадовал» я их свежими известиями. — Зона сильно изменилась, и артефакты ныне остались лишь в самых смертоносных полях аномалий, куда мало какой опытный сталкер рискнёт сунуться. Да и просто для того чтобы добраться до ценной добычи в центре таких полей нужны другие артефакты, благодаря которым человек может обрести защиту или проделать путь, временно подавив аномалии. Вы про это хоть слышали? — Обратился я к слушателям, сразу же догадавшись, что мои слова сейчас заходят к ним в уши как настоящее мистическое откровение.

Несмотря на какое-то там по счёту настойчивое предложение сердитого главы артели всем расходиться по палаткам, никто его не послушал, оставшись у костра. Под утро, когда над рекой стал появляться первый туман, я перешел от рассказов к осторожным расспросам. Народ уже периодически клевал носами, и говорить о критическом мышлении было просто бесполезно. К тому же почти все прониклись ко мне искренним доверием, приняв за самого близкого друга. Я, конечно, чуток поспособствовал ментально для достижения лучшего эффекта. Быстро выяснилось — во многих городах страны после государственного переворота стали закрываться различные предприятия. Другие ещё как-то держались, перестав выплачивать зарплаты работникам. Грамотные специалисты уезжали из страны на заработки или вовсе эмигрировали. Большинству же остальных за рубежом предлагали лишь малоквалифицированную работу, к примеру, сбор клубники или яблок, работу на мусороперерабатывающих заводах сортировщиками и тому подобное. Кто-то ехал работать в Россию, где работников пока ценили, но это считалось в обществе предосудительным делом. И вот, совсем недавно во многих городах появились хитрые товарищи, предлагавшие оставшемуся без работы и денег народу зарабатывать сбором артефактов в Зоне. Они расписывали огромные перспективы такого предприятия, советуя меньше смотреть телевизор и читать интернет, где про Зону пишут и говорят столько жути. Мол — всё это для отваживания потенциальных конкурентов. Оголодавший народ действительно сдвинулся с насиженных мест, образуя старательские артели, ибо называться «сталкерами» для работящих мужиков тоже считалось неприличным. В большом почёте оказались те, кто имел хоть какой-то опыт пребывания в Зоне. Фёдор — тот самый молодой парень с «опытом», действительно один разок побывал здесь в качестве носильщика и помощника у более опытного товарища. Им тогда улыбнулась удача, и они смогли очень неплохо заработать, благодаря ходке на лодке по реке вглубь Зоны. Наткнулись на богатое поле аномалий совсем близко к берегу, по краю обчистили его, а после благополучно удрали от каких-то злых мужиков с дробовиками. И теперь он выступал главным экспертом по Зоне для всех остальных, даже не представляя и малой доли здешних опасностей.

С первыми лучами восходящего солнца прошел выброс. Здесь он едва чувствовался, однако народ с непривычки крепко пробрало. И как они собирались тут вообще выживать? Выброс начисто сдул со всех остатки сонливости лучше самого крепкого кофе. Почти все срочно захотели вернуться домой к женам и детям, начав сворачивать лагерь и отправив Фёдора на блокпост. Он парень разговорчивый, глядишь, и отболтает всех остальных от смерти лютой. Через два часа тот вернулся обратно с грустной физиономией, сообщив всем и так известные новости — с пустыми руками обратно ходу нет. Теперь всё внимание снова было обращено ко мне. Зря ли они меня вчера кашей кормили, вдруг спасу от неминуемой гибели их грешные души. Я демонстративно подумал минут пять, после чего рассказал им про сталкерский лагерь неподалёку от этих мест, где они вполне смогут устроиться, если захотят много работать. Даром кормить там вряд ли кого будут, но хорошим людям всегда рады. Научат выживанию, а там и серьёзный заработок образуется. Но до следующей весны они здесь точно застряли — эта новость глубоко шокировала практически всех. Собирались ведь на пару недель, максимум — месяц, а тут такие «богатые» перспективы. Альтернативное предложение утопится в реке, дабы обойтись без лишних страданий, тоже никого не воодушевило. И когда взаимная словестная перепалка перенервничавшего народа заглохла, я скомандовал грузиться на собранные вечером байдарки. До «Болотного Форта» легко дойти по воде, если знать проходы в сплошных зарослях камыша. И ещё через пару часов мы уже выгружались на берег под внимательными взглядами ребят из деревни. Вот они уже выглядели настоящими местными жителями. Грамотно подкрашенный американский камуфляж, уверенные выражения лиц, заметная привычка обращения с оружием, а главное — острые оценивающие прибывших новичков взгляды хозяев территории. Судя по уловленным эмоциям, свежему пополнению даже рады. Тяжелой работы хватит теперь действительно для всех.

Глава 3

Клановый домен

Совершенно незаметно прошла вторая неделя со встречи артельщиков. Я так забегался, что уже стал путать дни и ночи, слившиеся в один нескончаемый поток суеты. А всё от того, что разведчики из деревни нашли промежуточный склад стройматериалов, явно предназначавшихся для постройки базы американцев. Перед вторым внутренним блокпостом, ныне покинутым, в лесу имелась расчищенная относительно небольшая площадка. Раньше там приземлялась и временно отстаивалась в режиме постоянной готовности пара дежурных вертолётов, а теперь стояло четыре новеньких быстровозводимых ангара, забитых снизу доверху всякими тяжелыми ценностями — цементом, арматурой, досками, стеклом, кирпичами и многим другим. Кроме того нам достался исправный автокран, погрузчик и тяжелый грузовик немецкого производства. Солярки на складе тоже было хоть залейся. Когда случился первый мощный пси-выброс, рабочий персонал и охрана сбежала быстрее собственного визга, бросив всё, включая оружие и личные вещи. До нас, к счастью, туда ни один залётный сталкер не добрался. Сразу же встал вопрос — что делать с таким богатством? Оставлять его на прежнем месте категорически не хотелось. Всё это нам сейчас стало остро необходимо. При достатке рабочих рук мы успеем до весны откопать и обустроить под деревней Грязево собственный хорошо защищённый бункер. Там вполне достаточное возвышение и до уровня грунтовых вод минимум десять метров земли по самым пессимистичным прогнозам. Пройти на тяжелом грузовике можно было только по дорогам и твёрдому грунту, единственный маршрут до деревни шел через «Тёмную долину» и две тайных тропы. Провести там машину мог только я. На халявные стройматериалы накинулись всей дружной толпой. Сначала я частично «разрядил» аномалию в тоннеле под железнодорожной насыпью, вытащив оттуда весь народившийся «сверхпроводник», дабы она временно перестала давить любую электрику, а затем мотался то туда, то обратно, отдыхая только во время разгрузки кузова. И ко вчерашнему приходу циклона с затяжными холодными дождями мы смогли перетащить абсолютно всё, даже ангары, аккуратно разобранные и собранные на новом месте сразу за деревней. Совместный трудовой подвиг заметно сплотил старичков и новичков. Мы все ждали появления в наших краях хотя бы ещё одной старательской артели, выставив фишку с наблюдателем у моста, но за всё время прошла только группа из трёх ветеранов, посмотревших на нашу суету выпученными глазами. Они навестили Сидоровича, о чём-то с ним посекретничали и, закинувшись алхимией с пси-блокадой, ушли в сторону «Свалки». Больше мы их не видели. Естественно, я проследил за ними, ожидая каких-то неприятностей, уж очень от них ментально «воняло», но обошлось. Что-либо говорить про них Сидорович наотрез отказался, сказал — это его старые знакомые и не стоит посторонним лезть в его дела. У него в последнее время вообще характер стал портиться. А ведь посещают теперь его наши ребята более-менее регулярно, да и Гриня Охотник на пару с Санитаром тоже к нему зачастили, возвращаясь от него в изрядном подпитии. Хмурого торгаша даже новость о грядущей войне оставила равнодушной. Сказал — «узнаете точные сроки — тогда и разговор появится». Вот, хорошенько выспавшись, наконец-то берусь за трудную работу как раз по этой части. Из отвалившегося хвоста вертолёта удалось извлечь вполне целый и с виду невредимый бортовой самописец характерного рыжего цвета. Нужно срочно вытащить из него информацию. Знать бы ещё как, я с такой техникой раньше не сталкивался.

Раскрутив по болтикам и раскидав по столу коробку самописца, уставился на катушки с тонкой проволокой. Судя по всему — старый самописец мало отличается от обычного магнитофона, используя вместо ленты специальную магнитную проволоку. Механизм, конечно, компактный и замороченный, но зато понятный. Уже через пару часов возни я сумел разобраться, как управлять самописцем, подавая напряжение на нужные контакты внешнего разъёма. На проволоку записывались не только голоса пилотов, но и какая-то телеметрия винтокрылой машины. Мне вполне хватило и одного голоса, дабы выяснить, что у нас остаётся ровно год до начала тех непонятных событий. Война началась седьмого сентября, а в последний полёт вертолёт отправился десятого. Увы, каких-либо подробностей из переговоров пилотов и командования наземной операцией я не узнал. Им сообщали обозначенный маршрут по картам и встроенному в вертолёт навигатору, выдавали координаты целей, которые они штурмовали. Карты сгорели дотла, от навигатора остались одни угольки, потому узнать, кого они успешно обработали до нас, было совершенно невозможно. Штурмовые вертолёты работали слаженной парой, но первую вертушку повредили огнём с земли буквально за час до гибели второй. Записав на КПК переговоры, отправился в гости к Сидоровичу. Назревал предметный разговор.

— ... Год, значит... — Сидорович с очень хмурым выражением лица побарабанил пальцами по столу, достал из-под стола початую бутылку водки, наполнил и залпом опустошил в рот стопку, чего я за ним раньше не особо замечал.

Вот побаловаться изредка хорошим коньячком он действительно любил, а теперь с чего-то на водку перешел.

— Неспроста у меня сердце болит, ох, неспроста... — прокомментировал он прослушанную запись, занюхав водку засаленным рукавом старой рубахи. — Хочешь — верь мне. А хочешь — нет... — он поднял на меня тяжелый взгляд... — ту войну Зона проиграет. Сохранится ли она вообще — сложный вопрос. Иначе с чего бы ей прибегать к таким радикальным приёмам, как нарушение последовательности временного потока? Да ещё сны эти дурацкие... — Сидорович быстро наполнил и опрокинул в рот ещё одну стопку, после чего рассказал мне о своих кошмарных снах.

В которых Зона постепенно сжималась, выбросы становились всё слабее и слабее, пока не пропали вовсе. Оставшиеся без внешней поддержки аномалии растрачивали запасённую энергию и вырождались, и лишь пятна радиоактивного заражения оставались на прежних местах. За последние артефакты началась кровавая драка, в которой приняли участие и все те, кто раньше боялся сюда сунуться. Было от чего ему впасть в меланхолию и запить.

— Не всё ещё потеряно! — Попытался я его эмоционально поддержать. — Зона нас предупредила и выразила готовность побороться за своё существование. Придумаем и мы что-нибудь.

Расстались мы тогда в расстроенных чувствах. Ожидание гибели привычного мира тяжким грузом легло на наши души. А может, это всего лишь морок, галлюцинация? Время покажет.

Мало ли чего там впереди ожидалось, что именно нужно делать для предотвращения войны и возможной гибели Зоны было совершенно непонятно, потому занялся более привычным делом, заодно отдыхая от напряженной работы. То есть сел сначала за ремонт электроники, дабы настроиться на нужный лад, а после попытаться разобраться с кое-чем интересным из недавних покупок. Лариса продолжала изучать руку киборга, даже сумев сохранить жизнь биологической основы, чему немало поспособствовали наниты в крови и клетках. Достаточно было подключить руку к системе искусственного кровообращения, как уже отмершие ткани начали замещаться новыми живыми клетками. Наниты явно управляли механизмом восстановления, и мы уже успели испугаться и обрадоваться одновременно, мысленно предвкушая, как из отрезанной руки постепенно вырастет новое полное тело. Типа киборги размножаются подобно дождевым червям. Делением лопатой. Увы, дальше полного восстановления биологических тканей отрезанной конечности дело не пошло. Наверняка наниты управляются внешним центральным контроллером, оставшимся в теле Викинга. Вот он запросто отрастит себе со временем новую руку. Сейчас Лариса пыталась разобраться с обнаруженным информационным обменом между нанитами и углеродными структурами в костях. Информация передавалась сразу несколькими способами. Первый — обычное модулированное электромагнитное излучение, но оно оказалось лишь дополнительным каналом связи. Главными же переносчиками информации выступали особые крайне сложные молекулы, выбрасываемые различными эмитентами в кровь. И разбираться с ними придётся ещё долго. Сначала нужно сделать электронный микроскоп, тогда процесс пойдёт значительно быстрее. Я запустил выращивание вакуумной камеры для микроскопа из «металла», написав простенькую программу для управления индуктором. Процесс идёт медленно, займёт несколько дней. А пока ковыряю дохлую электронику, начав с детекторов артефактов. Там всё просто и понятно, крути винты и перепаивай неисправные элементы. Благо ребят и мужиков в деревне нужно дальше экипировать и учить правильному сбору артефактов, а там на всех едва наберётся пяток «Медведей» со старыми прошивками. По уму, личный детектор должен иметь каждый, как и персональный КПК, прибор ночного видения и пояс с рабочими артефактами. Вот я всему этому как раз и поспособствую в меру сил и возможностей. Осталось решить, чем народ со мной за материальные блага расплачиваться должен. Артефактами? Так их ещё добыть нужно. Пока решил отложить этот вопрос до лучших времён.

Собрав первую посылку из двух десятков комплектов починенных и доработанных установкой «вечных батарей», обновлёнными прошивками и локальной защитой электроники от влияния аномалий благодаря особенной «плёнке» детекторов, КПК «СТАЛК-2» и достаточно хорошо показавших себя китайских «ночников», отправился в деревню. Случайно подгадал к обеденному времени, когда почти все собрались в центре деревни у притащенной с АТП армейской кухни. Дурманящие и вызывающие обильное слюноотделение запахи рыбного супа со специями разлились по всей округе. Хоть речная рыба народу уже изрядно приелась, но среди артельщиков нашелся гениальный повар Степаныч, ничем внешне не выделяющийся субтильный мужичок возрастом слегка за сорок. Помогала ему уже полностью оправившаяся Оля. Она пока ещё оставалась стройной худышкой, но скуластое прежде лицо приобрело приятную глазу округлость. И готовили они на пару простую еду так, что буквально все попробовавшие пребывали от неё в восторге. К тому же на повышение аппетитов влияла тяжелая работа с раннего утра и до поздней ночи. Когда я пришел, все старательно скребли ложками в мисках, рассевшись под простыми косыми навесами из брёвен и полиэтилена, хорошо закрывавших от моросящего осеннего дождя. Мне сразу же выдали полную миску ухи и ложку, дабы я перестал истекать напрасно слюной, смущая всех остальных. Следом за ухой последовала гречка с тушеной кабанятиной. Охота рядом с болотом сейчас напоминала тир — столько за лето сюда набежало дичи. Да и перелётные птицы скоро пожалуют. Уток пока хватает и местных, а народ с нетерпением ждёт появление жирных гусей. Запивали гречку морсом из лесных ягод. Хоть здесь и Зона, однако, черника, малина и брусника растут, как и везде. Главное собирать ягоды в чистых от радиации местах. После обеда, я подозвал к себе охранника Михася, Грюню Охотника и Димку Красавчика, передавая им большую коробку с электроникой и поясами для ношения артефактов.