Сын молчал, потому что спорить бесполезно.
Степан промолчал и сейчас. Собрал осколки чашки, выбросил в ведро.
Отец придвинул к себе кофейник, снял со стойки чашку – крепкую, обстоятельную с толстыми краями и увесистой ручкой. Плеснул в нее кофе.
– Вон там еще разводы подотри, – хохотнул, ткнув пальцем под ножку стола.
Степан прополоскал тряпку, тщательно отжал. Протер пол начисто. Придирчиво огляделся.
– Хоро-ош. – Отец удовлетворенно отхлебнул кофе, поставил чашку на стол. – В честь чего ранняя уборка вверенной территории?
– Дела, – пробубнил Степан, подхватил ведро, направился из кухни.
– Не громыхай там, мать не буди, – бросил в спину отец.
Мама – это единственный человек, при котором стихали их споры. Одного ее взгляда хватало, чтобы отец, виновато вздохнув, принимался за салат или понуро плелся на работу.
– Мальчик выбрал себе дело, мальчика надо поддержать, – говорила она. – Себя вспомни: что бы ты сейчас делал, послушай ты
Дед, в самом деле, был категорически против «беловоротничковой» специальности Грегорио, хотел, чтобы тот выучился на «настоящее дело» – стал сапожником, как и все в их роду. Отец сбежал в Россию, назло поступил в ВУЗ. А уж, женившись на маме, остался здесь работать. Зато сейчас дед, потрясая крючковатым натруженным пальцем, вспоминает об этом отцу и в пику ему поддерживает внука.
Степан посмотрел на часы – пить кофе времени не осталось, завтракать – тем более. Надо собираться. Тревога и неприятный осадок после стычки с родителеммерзкой жабой шевелились в груди. Еще эта разбитая чашка. И ливень.
Зашел в свою комнату, переодел футболку, нацепил кожаную куртку (сам шил на первом курсе, из обрезков, присланных дедом). Выглянул в окно, надеясь, что дождь хоть немного поутих. Не тут-то было. В небесной канцелярии определенно решили выполнить месячную норму по столичным осадкам.
– Черт подери, – парень с тоской посмотрел на подвешенные у шкафа кофры с упакованной коллекцией. Хорошо хоть коробку с обувью и мелкими аксессуарами догадался спустить в машину накануне вечером.
Решительно направился в кухню – за пакетами для мусора.
Отец все еще восседал там, лениво проглядывая в смартфоне новости. Завидев сына, отложил телефон в сторону, воодушевленно поинтересовался:
– А чего это ты такой загадочный ходишь в последнее время? Пришел, ушел, пришел снова, заперся в комнате…Пакетами вон шуршишь … Куда-то потащил. Я переживаю за тебя, сынок. Не прячешь ли ты там в комнате труп невинной красотки?
И громогласно рассмеялся.
– Не смешно, – Степан шумно выдохнул, покачал головой. – Может, хватит уже? Что ты, как ребенок? Не угомонишься никак…
Отец траурно закатил глаза, повел широким плечом: