Фариди удивился:
– Сам пришел? – он не спрашивал, он утверждал.
Получив данные от дотошливой Сары, он не сомневался в том, что американец явится к нему. Если еще жив, конечно.
– Да, господин капитан. Говорит, это срочно. Что боится, и что его собираются убить.
Итальянец посмотрел за окно, кивнул:
– Хорошо, сейчас буду.
Длинный шлейф, очень длинный, тонкий и одновременно плотный. Обнаженные плечи, руки, почти полностью открытая спина. Невероятный разрез по девятой линии, из-за которого пришлось снять белье.
– Ты похожа на лесную нимфу, – Степан поправил тонкую, невидимую бретельку, кружево. – Или дьяволицу.
Он улыбнулся, разглядывая диковинный мейкап, который она придумала, чтобы усилить эффект: изящный и тонкий рисунок поднимался от ключицы, перетекал на шею и ложился тонким завитком на правом виске. Словно продолжение узора на платье.
Дизайнер окинул взглядом их совместную с Ангелиной работу: шесть моделей, провокационная асимметрия – кружево и шик с одной стороны, рассыпающиеся лохмотьями – с другой. Глухой черный с безжалостными лентами огненно-оранжевого и малинового. Будто вырывающиеся из-под прогоревших поленьев пламя, будто полыхающий пожар. Черный и красный шифон, разрезанный злоумышленником до тонких лент, стал разорванным страшным зверем одеянием. От каждого движения девушек легкие полупрозрачные ленты взвивались и трепетали, словно поднимающийся над адским пламенем дым.
«Чертова гонка». Все последние дни – одна сплошная чертова гонка.
Ангелина дышала отрывисто, с ужасом поглядывая на кулисы. Там, за золотистым шелком, – скользкий стеклянный подиум, ослепляющий блеск софитов и тысяча жадных глаз, которые будут обращены к ней, будут смотреть на ее оголенные руки и плечи, открытые ключицы и запястья, шею. Все, что она привыкла прятать.
Волнение пробивало до дрожи.
Снять кокон, чтобы превратиться в бабочку.
Снять кокон, чтобы научиться мечтать.
За все надо платить.
Степан понял ее без слов. Подхватив руку, коснулся губами запястья.
И вложил в пальцы огненно-оранжевый шифон.
– Если будет совсем страшно, прикройся…
И отошел к стене, освободив ей проход. Он не сводил взгляд с узкой, напряженной спины, мысленно шел рядом.