Шейх покачал головой.
— Что они нищие, это ничего, — сказал он. — Аллах добр ко всем своим созданиям. Даже шакалы принадлежат ему и должны быть накормлены. Для того, быть может, несчастные и были принесены сюда ангелом, который прилетает с Желтым поветрием. Четыре трупа были опущены в землю, а их одежду распродали в лагере.
— Ты хочешь сказать, — снова заговорил князь, — что чума пойдет вместе с нами до Каабы? Будь доволен, шейх. Аллах поступил по-своему.
— Мои люди напуганы.
— Я капну каждому подслащенной воды на губы и благополучно их провезу, хоть они и умирают. Так им и скажи.
Шейх уже выходил, когда князь, проницательно заподозрив, что он-то как раз и страшится, окликнул его:
— Как называешь ты послеполуденную молитву, о шейх?
— Эль-аср.
— Что делаешь ты, когда к ней призывают?
— Разве я не правоверный? Я молюсь.
— И ты слышал Арафатскую проповедь?
— Именно так, о князь.
— Тогда, если ты правоверный, если ты — хаджи, о шейх, ты и все, кто с тобой, увидите Катиба на его верблюде и снова услышите его. Только обещай мне оставаться до его последнего слова.
— Обещаю, — торжественно сказал шейх.
— Ступай, но не забывай: молитва — это хлеб веры.
Шейх удалился, успокоенный.
На другой день с восходом солнца караван, насчитывающий около трех тысяч душ, узкой колонной потянулся из города. Князь, который мог бы быть первым, оказался — по собственному выбору — позади всех прочих.
— Почему ты выбрал для себя такое место, о князь? — спросил шейх, польщенный его обществом и сравнительно благопристойным порядком каравана.
В ответ он услышал:
— Благословение Аллаха с тем умирающим, кого богатые и самовлюбленные минуют не замечая.
ebooksa