Богиня немного помрачнела.
— Я понимаю, к чему ты это говоришь. Просто имей в виду, что я хочу оставить своей ученице наследство, но…
Она повернулась ко мне:
— Ты, ведь не против, если она и револьвер мой унаследует?
Я лишь пожал плечами:
— Он целиком и полностью твой, так почему я должен быть против?
— Вот и хорошо. Мне-то это всё уже без надобности, так что, подозреваю, стоит, как лишний пылесборник. А так хоть польза от него будет. Не дело это, когда хорошие вещи просто так пылятся, даже если их владелец мёртв.
После этих слов вдруг накатила тоска. Волком выть захотелось, но пришлось терпеть — не хочу, чтобы девчонки волновались, хоть и знаю, что ни одна из них осуждать не будет. Спасла положение богиня:
— Вам уже пора. Ночь скоро, а вы, кажется, строили какие-то свои планы?
— Да, ты права.
Я и сам не понял, как оказался в постели в окружении всех трёх девушек. Они уже начали ворочаться и сонно потирать глаза. Зевали мы все вместе. Дружно. Заранна поднялась быстрее всех и уже снаряжалась. В нашу сторону она старалась не смотреть.
Поднявшись, я потянулся и принялся нагружать себя оружием. Когда водружал меч на законное место, ко мне подошла Мишейра:
— Так, что там было про костюм с револьвером?
Я отмахнулся:
— Потом покажу. Тебе всё равно пока велик будет. А пока что озадачим горничных, чтобы почистили его как следует и подготовили к перемещению.
Прицепив к поясу кинжалы и натянув на руки перчатки, я подошёл к стоящей особняком Заранне.
— Ты как?
— Хреново, если честно. Не понимаю, как ты мог так спокойно там сидеть? И тут два варианта: либо ты крайне хреновый муж, либо…
Она задумалась, но осле короткой паузы продолжила:
— На хренового мужа, насколько я тебя знаю, ты не тянешь.