Боги

К счастью, Тартар значился отдельной программой, а то большинство теней выпадало бы из квеста, не дойдя до судилища.

Но зато можно было попутешествовать в толпе стонущих теней по долине асфоделей (золотистые тюльпаны с запахом-анальгетиком) и посмотреть на Стигийские болота – рассадник заразы, монстров и мутантов. Аэды как всегда молчат, а ведь нам узнать бы – светились ли эти болота в темноте? А то у кого вдруг ослиные ноги вырастут (как у Эмпусы), кто детей кушать начнет (как Ламия)…

Если вы еще не добрали острых ощущений у Стигийских болот – можно их получить, поглазев на мучения грешников. А попутно и на фантазию Аида, потому что первое – следствие второго. Кто, опять же, камень в горку катает, кто никак поесть не может, кто воду носит, а кто – на огненном колесе жарится, очень удобно возле него смалить шашлычки, знаете ли[1].

Под впечатлением от всех этих зрелищ, тень доползала до основного этапа квеста – судилища. Ну, в смысле, до финальной сортировки кого и куда.

Судилище мертвых было делом по-челябински суровым и происходило под непосредственным присмотром самого Аида и его шай… в смысле, свиты. Дела рассматривались коллегиально – судьями Миносом, Эаком и Радамантом, после чего грешники мирно отправлялись на поля мук, где мучились; воины и праведники – в Элизиум, где бездельничали и наслаждались среди роз и солнышка; а середнячки – на асфоделевые поля, где мало того, что ничего не делали, так и постоянно дышали ароматами асфоделей, отчего пребывали, мягко говоря, в неадеквате.

Словом, суды были делом до ужаса пресным: тени, запуганные миром и физиономией Аида, икали от страха, приговоры не оспаривали и вообще, вели себя законопослушно до отвращения. И можно было бы в этом поверить гадам-аэдам, только вот, зная натуру подземного Владыки…

Вы серьезно верите, что он вот так сколько-то сотен лет сидел на троне с мрачной миной, слушал, как разбираются дела, и не развлекался?

Думаю, что хотя бы раз в год имели место вот такие сценки.

– Ну, неплохо, неплохо, – тень в шоке, судьи – в печальке, Персефона закатывает глаза. – Надо же, какой вменяемый смертный. Можно бы даже в Элизиум его. Хотя нет, у нас в Элизиум все больше герои попадают. Слушай, ты не герой часом?

Тень резко вспоминает все, что слышала об Элизиуме (розы, солнышко, много вина, песни, пляски – почти Олимп, но без Геры и мордобоя). Тень быстро делает полную скромности рожу типа «ну, я, конечно, ничего не утверждаю, но кто там знает…»

– Никаких проблем, легко проверить, – свита начинает хихикать. – Чудовищ мочил?

Тень мотает головой.

– Великанов? Лапифов? Сатиров? Ма-алчать за троном, сатиры – те еще чудовища, когда нажрутся… Что, тоже нет? Хм. Города брал? Воевал? Врагов убивал сотнями? Десятками? Единицами?! Ну, хоть в коленку одного пнул?! Нет? Хм, пойдем с другого края. Близких родственников убивал, свергал, насиловал? Зря, все герои так делают. Ну, не близких? Ну, там не знаю, какую-нибудь троюродную бабушку прирезал? Что – тоже нет?! Плохо у тебя с героизмом, плохо…

Тень шмыгает носом, ковыряет бесплотным носком пол зала и понимает, что Элизиума ей не видать. Владыка напряженно думает. Свита честно старается не ржать.

– Ну, ты хотя бы щенят топил?! – взрывается Аид.

Тень счастливо кивает – мол, ага, как же, есть геройство, топил!

– Ты топил щенят?! А это видал? – тени суют под нос жезл Владыки – двузубец с тремя выкованными песьими мордами. Тень понимает, что умудрилась вляпаться по самую маковку, потому как перед ней – заядлый собачник. – Та-ак, у нас там есть свободное место на полях мучений? Сейчас, только муку похуже выдумаю…

Результат: тень летит из зала судейств к Лете, вслед за тенью летит голос Аида: «И благодари жену, что я сегодня добрый!» Тени в очереди – в ужасе, свита – ржет, сам Владыка делает непроницаемое лицо и выдает: «Следующий!»

В общем, умирать древние греки совсем не хотели. И самой заветной мечтой их было – получить нахаляву бессмертие.

Бедолаги не подозревали, что бессмертие в ряде случаев – тот еще геморрой…