Он вглядывался в горизонт, крутил настройки бинокля, но везде встречал лишь обезображенные карликовые деревца, черную жирную воду и серый блеск земли.
– Нет леса, приятель, - сообразил Семен. - Если это метка, должен быть дикий непролазный лес. И звери. А тут пусто, как на пожарище.
– Тут не пусто, - внезапно заявил Христофор.
– Хлопец прав, тут совсем не пусто, - обнажил редкие зубы святоша. - И если засветло не доедем до городка пивоваров, то спокойной ночи я никому не обещаю.
– По коням! - приказал Артур. - И след в след, порядок прежний.
Спустя два часа перехода в напряженной тишине, запах гари стал сильнее, а клубы летучего песка почти исчезли за линией чахоточной поросли. Отряд продвигался в полном молчании. Все спутники Коваля когда-то повидали Вечные пожарища, но здешние "красоты" повергали в смятение даже Митю Карапуза.
– Глянь, хозяин! - потрясенно указал он, когда в десятый раз миновали череду плоских бетонных крыш.
Прежде там возвышались корпуса германских промышленных гигантов, но теперь они походили на стадо доверчивых буйволов, угодивших в трясину. Одна из роскошных нержавеющих башен с рекламой фармацевтического концерна "Байэр" ухитрилась не уйти в почву вертикально, а завалилась набок. Артур насчитал одиннадцать этажей.
– Эдакую махину втянуло! - восхищенно восклицал Карапуз. - А мы так против нее, что букашки…
В одном из окон верхних этажей торчали палки, пучки травы и даже обломки стальной арматуры. Когда всадники приблизились, из-за балконных перил высунулись две пучеглазые головы с массивными, загнутыми вниз желтыми клювами. На голых черных шейках еле-еле пробивался нежный пушок. Шейки были обхватом с мужское запястье. Обитатели фармацевтического офиса синхронно разинули клювики и издали жалобный писк, от которого вздрогнули лошади.
– Это ж гнездышко, - крякнул Митя. - Ни хрена себе птенцы! Не хотел бы я с ихней мамкой столкнуться!
Коваль подумал, что хищные детеныши вряд ли могли взлететь при таком весе. Интересно другое: как их мамаша добывает пропитание, если ходит пешком? Разве что бегает со скоростью курьерского экспресса…
Рыкающий бас Карапуза разносился в стороны от тропы и тонул в сыром тумане. Артур ни с кем пока не хотел делиться своими соображениями, но кое-что в поведении воздуха ему совсем не нравилось. Качальщик тоже заметил изменения, недоуменно поглядывал на небо.
Воздух не должен был теплеть к вечеру, а он не просто теплел, он становился душным, точно под землей разогревался дьявольский котел. Над илистыми кавернами поднималось зыбкое марево, а справа открылась широкая низина, до горизонта заросшая жесткой сиреневой осокой. Оттуда ласковый ветерок доносил жуткое зловоние, будто догнивал стратегический запас квашеной капусты. Именно такими представлял себе Коваль уютные болотистые лежбища Юрского периода.
Воздух нагревался с каждой минутой, и само солнце вело себя как-то неправильно. По всем прикидкам, светило должно было давно скатиться к удаленной цепочке холмов, но вместо этого точно приклеилось к небу. Коваль дважды доставал из подсумка железный цилиндр с авиационным хронометром и дважды не мог понять, кто сошел с ума, он или солнце. По внутренним ощущениям Артура, часы шли исправно. "Но если в космосе всё в порядке, - вынужден был признать Артур, - значит, не в порядке само время!" Только этого не хватало… Он незаметно показал Семену на циферблат. Тот мрачно кивнул. Качальщики не пользовались механическими приспособлениями, но с детства были приучены определять время с точностью до минуты.
– Не темнеет, - сквозь зубы проворчал Семен, поравнявшись с губернатором. - Словно время в кольцо замкнулось. Я слышал, китайские монахи так делать умеют…
– Здесь так бывает, - откликнулся вездесущий ксендз. - Иногда слабее, иногда сильнее; я не хотел вас пугать. Один мой знакомый, из германских колдунов, ходил за травами, но не по этой дороге, а севернее. Однажды он попал в день, который длился больше тридцати часов, а когда вернулся обратно, никто его не искал. Родственникам показалось, что он вернулся даже слишком быстро, за одно утро. Все удивились, как он успел собрать так много целебных растений…
– Выходит, если мы застрянем тут на месяц, за пылью может пройти всего неделя?
– Ты не проживешь тут месяц, - просто ответил поляк. Затем поразмыслил и добавил "ясности": - А южнее может стать совсем наоборот.
– Здесь можно собрать что-то целебное? - недоверчиво хмыкнул Качальщик, заматывая лицо шарфом.