— Горох сушенный, четырехпудовые мешки, эти куда?
— Это, напротив, в другой состав жратву…
— Вода чистая, бочки по сто литров, пломбированные — шестьсот двадцать…
— Ни хрена себе, ваше благородие, куды столько?
— Усачев, ядрить твою, болтай меньше! Вижу шестьсот двадцать, отсюдова начинай затаскивать…
Это был неприкосновенный запас. С одним маленьким «но». НЗ рассчитывался только на военных и спецов. Гражданские переселенцы должны будут выкручиваться своими силами. Артуру эта ситуация живо напомнила брошюрки с его институтской военной кафедры, где много было написано о спасении армии, но почти ничего о мирных жителях. Как-то само собой подразумевалось, что убыль гражданского населения предотвращать неразумно, и попросту глупо.
…Покачиваясь в невидимом пузыре, Артур, в который раз, с горечью убеждался, что брошюры военной кафедры написаны на века. При всем желании он не мог обеспечить безопасность будущим жителям Иркутска, Читы и Хабаровска. Почему-то при решении государственных задач безопасность сама собой отодвигалась в дальний угол…
— Мед гречишный, тридцать три бочонка…
— Вижу тридцать три!
— Сукно шинельное, вязанками…
— Погодь, куды прешь! В этот вагон только еду сказано!
«Идиотский, неразрешимый парадокс, — размышлял президент, вдыхая ставший уже тошнотворным дынный аромат. — Мы строим благополучие для народа, чиним дома, мостим дороги, отодвигаем пожарища, требуем у соседей прежних границ… Все для народа, а когда заходит речь о безопасности сотни детей, мы даже не можем обеспечить их водой…»
Строго говоря, на родине, в Питере, будущие переселенцы симпатий у президента не вызывали. Несколько сотен дезертиров, отщепенцев и бунтарей всех мастей, которым было предложено вместо срока на каменоломнях и на ремонте метро собрать манатки и отправляться осваивать Сибирь. Единственным условием для всех согласившихся ставилось наличие семьи. Новые документы, наделы и помощь в становлении получали лишь те, с кем соглашались уехать жены.
У Коваля не возникало сомнений, что сибирские и дальневосточные города заселены. Периодически Качальщики приносили вести о драках тамошнего населения с китайцами, с расплодившимися лесными племенами, а иногда доходили совсем уж забавные и дикие слухи об учреждении республик, ханств и мини-царств. Впрочем, эти царства и республики распадались с той же скоростью, с которой провозглашались. В уральские города, давно подчиненные питерской власти, периодически добирались искатели лучшей доли из Забайкалья, и даже с берегов Тихого океана. Некоторые из них еще помнили о славных деньках, когда существовал пакт вольных поселений, и московские караваны президента Ивана добрались до алтайских хребтов.
«Славные деньки!.. Да уж, конечно, для лоботрясов и самостийных князьков! — Артур невольно скрипнул зубами, сам удивляясь внезапно проснувшемуся раздражению. — Как вбить им в тупые головы, сколько еще нужно их повесить и сослать, чтобы на постах оказались те, кто не считает времена развала страны славными деньками…»
Тут его праздные размышления грубо прервали. В президентском люксе появились новые лица. Тигр Лапочка заворчал, чуя посторонних, отвлекая хозяина от документов. В тамбуре охрана обыскивала посыльного из Эрмитажа.
— К господину президенту просятся двое… — Офицер щелкнул каблуками. С его плаща ручьем текла вода. — Там, у вокзала, в карете такси… Ненашенские, косоглазые, казахи чи китайцы…
Личный секретарь президента, Мишка Рубенс, привычно придал своей физиономии выражение недоумевающее, и одновременно свирепое, что означало крайнюю степень возмущения перед невоспитанным поведением курьерской службы.
— Господин советник, жетон у них, жетон Тайного трибунала показали… — забормотал курьер.
— Миша, прочитай, — скомандовал старший Коваль. Он терпеливо ждал, пока конверт вскроют, бумагу дадут понюхать натасканному на яды голубому псу. Герр Борк, с недавних пор возглавляющий Службу безопасности президента, старался невероятно, доводя порой идею безопасности до абсурда. Но президент терпел и к любым, самым фантастическим заскокам старого рубаки Борка относился с полной серьезностью. Так, например, после того как под полом этого самого вагона, переоборудованного уральскими умельцами, была найдена дурацкая заячья шкурка, немец чуть не придушил ответственных, заставил взломать все полы и панели в президентском кабинете, «кают-компании» и связном вагонах, а в Петербурге посадил, в буквальном смысле слова на рельсы, под грузящийся состав, своих испытанных следопытов с болотными котами…
ebooksa