Когда ноги совсем заледенели, Мбуба вспомнил, что хотел сказать Умному, но второй раз решил не идти. Чутье охотника подсказало: не хочешь всю жизнь собирать пиявок — не ходи.
Теперь Мбуба сидел, прижавшись спиной к спине брата, и грыз невкусный хвощ. Все, кто мог ходить, пошли за Умным Моба.
— Куда все идут? — спросил брат, засовывая в рот Дохлую лягушку.
— Искать крыс.
— Крыс? Мы же поймали всех крыс…
— Хочешь пойти собирать пиявок?
— Нет.
— Тогда иди искать крысу.
— Крысы нету. И грибов нету. И лягушек.
— Тогда сиди тихо!
— Надо всем сказать, что крысы нету!
Мбуба выплюнул непрожеванные горькие волокна и поглядел на младшего брата. С голодухи быстрее меня соображать стал, сын паука, подумал он с нежностью. Чем меньше жрет, тем башка лучше работает. Был бы у нас алфавит, записал бы эту мысль…
А вслух ответил:
— Одноногий Мебебе много спрашивал. Ты видишь его?
— Нет.
— Был Большой Момо, были две женщины у Момо. Много спрашивали. Ты видишь Момо?
Брат повертел головой.
— Хо! — Мбуба срыгнул и почесал бороду. — Тут теплая вода. Тут живет Мать-Крыса. Старые жили, где Мать-Крыса. Мы живем. Маленькие будут жить, где Мать-Крыса. Мать не любит, кто много спрашивает. Хочешь много говорить — уходи от теплой Матери.
Мбуба сам удивился умности своих слов и надолго затих, глядя на черную поверхность болота. Молчал и младший. В животах у обоих урчало…
Огогоки пришли утром. Сначала все услышали стук. Умный послал Злого Мбата и еще троих, у кого имелись большие кости, посмотреть. Огогоков было много. Они ломали кусты, кидали их с кочки на кочку, и по кустам вели своих маленьких и женщин. Когда Злой рассказал, никто не поверил. Все перестали собирать хвощи и кору и пошли тоже смотреть. Смотрели долго, пока огонь на небе не прошел половину тропы.