На шум выстрелов сбежалось еще несколько гадов. Хельмут только недоверчиво качал головой, брал цель на мушку, стрелял, перезаряжал помповик и начинал цикл по новой. Три трупа остались за оградой, два — во дворе, еще пара раненых уковыляла прочь на своих двоих, на них было решено патронов не тратить. Убивать оказалось легко.
К вечеру первого дня один ненормальный умудрился ворваться в дом. Как назло, Хельмут в этот момент ел. Пока он вставал из-за стола и взводил ружье, шустрый гость успел подняться по лестнице — пуля нашла его сердце на последней ступеньке. Он замер с занесенной ногой, медленно подался назад и скатился вниз, пустотело гремя костями. Это был соседский паренек, высокий и поджарый. Кажется, он занимался волейболом.
Ворча и кряхтя, Хельмут вытащил труп на улицу и положил рядом с теми двумя, в десятке шагов от двери. На дворе к этому времени все стихло, только чуть севернее время от времени нет-нет да стреляли. Хельмуту было прекрасно известно, кто это делал. В богатом трехэтажном доме за высоким забором жила семья мигрантов из Алжира, можно даже сказать, диаспора — помимо детей и родителей там нашли приют всевозможные бабушки, дедушки, тети, дяди, двоюродные братья и сестры, перетягиваемые в Старый Свет более удачливыми сородичами по мере становления последних на ноги.
Арабская молодежь, даже из благополучных семей, то и дело попадала в передряги, заканчивающиеся беседами в полицейском участке. Вот только болтовня так болтовней и оставалась, а немногочисленные (по крайней мере, в этом районе), но сплоченные мусульмане продолжали терроризировать одноклассников и однокурсников. Если уж тринадцатилетние пацаны таскали в школьных портфелях ножи-бабочки и травматические пистолеты, что говорить об их старших родственниках?
На второй день перестало работать телевидение, но не это тревожило Хельмута. Его беспокоило, что ночи проходили совсем без снов, в липком восьмичасовом забытьи. Он все лелеял надежду вновь увидеть Агату или хотя бы того странного типа, о котором она говорила. Без всего этого было решительно непонятно что делать дальше, и происходящее за окном сумасшествие не было таким важным. Теперь вообще все утратило даже видимость важности. Было велено ждать, но ожидание становилось невыносимым.
К полудню Хельмут с неудовольствием признал, что у него проблемы с запасами еды и лекарств. Он как раз на днях собирался наведаться в город, купить какое-нибудь средство для борьбы с жидким стулом — такой вот забавный был у него старческий недуг. Зато сердце в порядке, и ладно, а остальное — пустяки. Черт с ним, с поносом, все равно Хельмут из дома почти не выходит, а пристрелить еще пару-тройку ублюдков можно и не вставая с унитаза. Тем более дверь уборной выходит аккурат на лестницу и дверь, так что в очередь, сукины дети. Желательно, конечно, по одному — стреляя, Хельмуту нужно было еще присматривать за Бертой, которая каждый раз рвалась в смертный бой, защищая хозяина. В сохранности тучной старой псины Хельмут был решительно неуверен.
Выбитую волейболистом дверь запереть, само собой, не получилось. Придется врезать новый замок или же просто приварить или прикрутить петлю и вставить какую-нибудь толстую щеколду. Ладно, это подождет. Вокруг теперь ни души, да и что у него можно украсть? Телевизор? Да Бога ради, и пылесос с утюгом не забудьте.
Хельмут поднял ворота гаража, вошел внутрь и притих, вслушиваясь. Снова загремели выстрелы. С самого утра они отрывисто звучали в разных частях района, то ближе, то дальше. И это при том, что вчерашний вечер был тих и безмятежен, Хельмут даже нашел время и силы перебазировать мертвяков подальше — они начинали смердеть. Поясница от волочения тел побаливала, хоть Хельмут и старался все делать осторожно.
Практически каждый хлопок выстрела сопровождался комментариями на арабском, ответом на которые были смешки или же восхищенные возгласы. Да, семейство Мессуди развлекается — надо же, бесплатный живой тир прямо под носом. Видимо, ходят и отстреливают оставшихся ненормальных, делают хоть что-то полезное. Или…
Эта догадка поразила Хельмута как гром среди ясного неба. К счастью, опасность он оценил вовремя — его дом был следующим на маршруте засранцев. За дело, некогда рассусоливать.
— Берта, давай, прыгай, — прошептал он, открывая заднюю дверь. — Ну же!
Собака неуклюже забралась на сиденье, Хельмуту даже пришлось подтолкнуть ее растолстевшую филейную часть. Эх, старушка Берта, надо было чаще с тобой гулять, совсем залежалась.
Сам он тоже времени не терял. Уселся на сиденье старенького пассата, завел мотор и сразу же начал набирать скорость — о том, чтобы закрыть гараж, не стоило даже думать. Оттуда пусть тоже тащат, что хотят, самые важные инструменты всегда лежали в багажнике, под ковриком.
Поворачивать на главную улицу пришлось чуть ли не юзом, отчаянно рискуя и машиной, и жизнью, но выхода не было. Вслед Хельмуту раздалось несколько удивленных и гневных вскриков и одна неприцельная очередь, состригшая сноп листьев с кустов в пяти метрах от мчащейся прочь машины.
Вот так, легко и просто, инородцы выжили старого немца с его родной земли. Они как будто только и ждали, когда стрясется какая-нибудь чертовщина, чтобы перебить и правых, и виноватых. Они бы все равно стали здесь хозяевами, просто им повезло — не пришлось ждать рождения следующего многочисленного поколения, взращенного в презрении к принявшим их в свои объятия рохлям.
В городе, дорога до которого пролетела в одно мгновение, ситуация была очень и очень интересной. Хельмут видел, как прорывались по улицам автобусы с беженцами — сплошь чинушами и их семьями, судя по отъеденным и холеным мордам пассажиров — по улицам, сплошь забитым припаркованными в спешке, оставленными и разбитыми машинами. При каждой заминке на автобусы бросались зомби, возникающие словно из-под земли, и гулко молотили по бортам, будто это могло помочь.
Тихо сидевший в своей машине Хельмут не переставлял удивляться, как быстры зараженные, даже те, кому по возрасту пора обматываться простыней и топать на кладбище. Он оцепенело наблюдал за этим зрелищем, успокаивающе поглаживая Берту за ухом — не дай Бог, не выдержит и залает, тогда пиши пропало. Но собака была ученая, она тонко чувствовала умонастроение хозяина и никогда бы не подставила его.
Стражи порядка патронов не экономили, не трусили, однако потерь не избежали. Казалось бы, это ведь так просто, отстреливать зомби — они ведь, по сути, оглупевшие и озверевшие люди, умирают легко, пули их берут на «ура». Ан нет, жизнь всегда вносит свои коррективы. Такие, как мандраж полицаев, большое число зараженных и прочее.
На каждой вынужденной остановке из-за образовавшихся пробок им приходилось выходить из машин и прикрывать ценных беженцев живым щитом из своих потных разгоряченных тел, пока их же коллеги вручную или с помощью спецназовских джипов расталкивали побитые брошенные машины и расчищали путь. Вообще, такой эскорт начисто развеял последние сомнения касательно пассажиров — точно чиновники. И богатеи с ними.
Наконец, процессия сместилась ниже, и Хельмут с Бертой сумели выбраться из машины и коротким броском добраться до цели — аптеки, откуда и продолжили наблюдение.
ebooksa