Могучие колеса пикапа с легкостью пожирали километры, как кит пожирает планктон, я мы скользили взглядами за проплывающими за окнами деревнями и городами и молчали. Рейнджер прекрасно вел себя на шоссе, и Ванька то и дело жмурился от удовольствия и поглаживал массивный руль.
Я посмотрел на спидометр. Сто пятьдесят километров в час. Иногда, когда дорога шла прямо и хорошо просматривались, он гнал и быстрее. Впрочем, на ухабистых участках и на крутых поворотах приходилось сильно снижать скорость.
— В Европе беда, — после периода всеобщего молчания я перешел на польские новостные сайты. — В Германии лагерь беженцев уничтожен, туда проникла зараза. Военные и часть гражданских вроде успели куда-то передислоцироваться, но связь с ними потеряна. Отмечают перебои и в мобильных сетях. Телевидение и радио не работают.
— Как хорошо, что Машку туда не забрали, в лагерь этот, — присвистнул Семен. — А то бы ехать было уже некуда. Эх, хоть бы уже завтра добраться… Неспокойно мне братцы, душа не на месте.
Все задумчиво покивали, соглашаясь с Семеном, а потом вдруг прорвало Леху.
— Парни, а знаете, что я понял? Это ж третья мировая! А что? Кто сказал, что война обязательно между странами должна идти? Человек против нелюди, глобальное противостояние. Или вот так — человек против своего же порождения, ведь теракт люди устроили? Люди. Сами заразу выпустили, а теперь остатки цивилизации с ней борются и пока на всех фронтах отступают.
— Эйнштейн был прав, — Ванька тоже решил блеснуть своими познаниями, почерпнутыми из тематических подписок в соцсетях. — Они нас перебьют, а когда поумнеют до такой степени, что начнут и между собой войны развязывать, драться будут палками и камнями.
— Если темпы их развития сохранятся, — с сомнением проговорил Семен, — то, может, они перестанут быть нам враждебными и даже оклемаются. Уже встречаются мнения, что это болячка временная, с последующим самоисцелением.
— Будем надеяться, — вздохнул Ванька. — Вдруг дурь на самом деле повыветрится. Правда, население планеты здорово сократится… Вы видели глаза того зомби на парковке?
— О, а я думал, что один заметил, — хмыкнул я.
— Не, Димыч, ты не один такой умный. Так вот, мне интересно, почему он один был, если они теперь вроде как стаями разгуливают?
— Может, его не приняли, вдруг он больной — даже для зомби — и странный, — пожал плечами Леха.
— Тогда странно, что он даже для приличия не попробовал напасть исподтишка и, если не убить, то хотя бы заразить.
— Наверное, в их планы не входит нас заражать. Ты ж сам только что в Интернетах читал нам, что когда они видят человека, то хотят только одного — сделать так, чтобы он перестал подавать признаки жизни, то есть умер или потерял сознание, — вещал Семен. — Я вот подумал, они ведь действительно ведут себя как хищники и защищают свою территорию. Когда мы выезжали из Набережных Челнов, их привлек звук сигнализации, и они побежали…
— А потом стали меж собой грызться, — перебил Леха. — Семен, что ты пытаешься уложить все это в какую-то теорию?
— Они начали драться между собой, потому что, должно быть, были из разных группировок, — тихо проговорил Семен и снова вперился в смартфон, проверять свое предположение.
Через минуту он радостно воскликнул, как будто решил задачку по математике.
— Да, точно! Это не мы одни заметили. Зомби научились определять, кто «свой». А кто «чужой». Чужими теперь являются все, кто не входит в их стаю. А в стае может быть в среднем от пяти до двадцати зараженных. Но это все очень не точно, такие же люди, как мы, пишут. А видят они далеко не все, так, из окна одним глазком поглядывают. Хотя вот так, помалу, черпая отовсюду по кусочку информации, вполне можно собрать этот паззл.
А это уже было похоже на правду. Только теперь я понял, что насторожило меня в тот момент, в Членах — зомби бежали на нас небольшими организованными группками из разных дворов. Может, это и совпадение и мы просто маемся дурью, но ведь должно быть хоть какое-то объяснение происходящему. Навряд ли явление, в эпицентре которого мы очутились, можно назвать бессистемным.
Казань мы заметили издалека по клубам дыма, идущим вверх от города. Местами дым был черный, как смоль. Казань крупный город, вдвое больше Ижевска, и уж если там заполыхали пожары, то что же творится в Москве, Петербурге, Екатеринбурге, Новосибирске и других миллионниках? Страшно даже представить. Небо все заволокло чернотой, зомби там, наверное, все поголовно кашляют от гари и пыли. Может, хоть потравятся. Да и темно в Казани — солнце даже здесь с трудом прорывается сквозь полотно дыма.
ebooksa