— Он ещё там? — тут же спросила Кассандра.
— Да. Я заперла обе двери, как вы и просили, Джек. Ни выстрелов, ни шума, который мог бы привлечь кого-то, не было. Не кричал, не выламывался, ничего подобного.
— Ясно… Спасибо, Клавдия Ивановна. Вы здесь подождите, чтоб завернуть, если кто чё тут делать будет или пройти попытается.
— Я буду ждать, — кивнула она, отдав ключи. — Осторожнее, он что-то там громил.
Они открыли первую дверь и попали в приёмную.
— Блин, чёт мне очково. Если он с катушек съехал, то может и нас порешать, — прошептал Джек.
— Успокойся.
— Не, серьёзно. Он, блять, семнадцать человек завалил и превратил в фарш.
— Не факт.
— А ты видела их?
— Нет, — ответила Кассандра.
— Ну и я тоже. Значит, он их точно завалил. Бля, да я как вспомню, как он колуном бошки пробивал, так мурашки по яйцам бегут. А ему вообще пох. Томми парень не плохой-то, но до пизды отмороженный. И нихуя не успокаивает то, что он молодой.
— Каким образом это должно успокаивать?
— Ну… типа молодой, слабый, ну подросток типа… блин, чё я тебе объясняю, сама не понимаешь?
— Понимаю, — в нетерпении дёрнула плечом Кассандра. — Открывай уже.
— Блин, надо было электрошокер взять… — пробормотал он, вставляя ключ в замочную скважину.
Кабинет выглядел куда более целым, чем он ожидал увидеть. Джек выдохнул от облегчения. В действительности был перевёрнут лишь один единственный стол и разбросано всё, что было на нём. Монитор был разбит, рядом валялись разбросанные бумаги. А сам зачинщик сидел у левой стены, курил и смотрел куда-то в пустоту. И судя по тому, как здесь было дымно, курил он, не преставая, на протяжении всего этого времени.
— Ну пиздец же ты накурил… — пробормотал Джек и тут же получил тычок в бок от Кассандры.
— Здравствуй, Томас. Ты как?
Он медленно повернул голову к ней и посмотрел пустым взглядом, от которого у Кассандры побежали мурашки. Такое же бесстрастное лицо не единожды видели практически все, кто бывал рядом с Томасом, когда тот убивал. Казалось, что его ни капельки не заботило то, что он отнимает жизнь у кого-то: ни ярости, ни жалости, ни злорадства.