— Завтра тебе придется уехать, — объявил пусть на мгновение, но онемевшему подчиненному Жоли. — Тольтека или Алможед?
— Вы слишком много читаете наших коллег из «Жизни», — холодно заметил Поль, понимая, что швырять гранки в окно поздно и бессмысленно, — но даже столь «любимый» ими басконский монстр не пожирал своих разоблачителей в день выхода фельетона.
— Император был хотя бы умен. — Жоли привычным жестом срезал кончик сигары. — Но патрон оплачивает не твое спасение, а твое отсутствие. Временное, само собой.
— А, — догадался Дюфур, — значит, доказательств не существует.
— Их заменят твой отъезд и депутатский запрос. Предполагается, что до соответствующих слушаний ты проживаешь в провинции под чужим именем.
— Неужели будут слушания?
— Это не должно тебя волновать. Когда вернешься… Кстати, откуда?
— Трансатлантидская авантюра меня не вдохновляет, а в Алможеде должны варить отменный кофе.
— «Диана» отплывает в четверг, и не вздумай считать это отпуском. С тебя самое малое цикл репортажей. Экзотика, приключения и необходимость нашего продвижения в Аксум. Было бы неплохо влезть в душу к губернатору и добраться до алеманского Хабаша. Счастливого пути.
Следующим утром, когда мальчишки, выкрикивая названия утренних газет, разбегались по бульварам, Дюфур садился в курьерский поезд, идущий в Помпеи, где предстояла пересадка на пароход…
Воспоминания о далеком начальстве были прерваны самым беспардонным образом — явно не друживший со словом капитан сунул журналисту свой револьвер.
— Для начала попробуйте это. Стреляли, надеюсь?
— На охоте из ружья и на дуэли из пистолета. Таким оружием пользоваться не доводилось. Тяжеловат… Ого, работа Давима!
Дуэльные пистолеты «от Давима» были популярны, даже, можно сказать, модны, но Пайе разговора опять не поддержал, оставалось сделать вывод, что новый знакомый не терпит светских бесед. Отношение капитана к беседам несветским еще предстояло прояснить, но для таковых требуется повод, вот его и создадим. Дюфур поднял руку, целясь в один из деревянных щитов, выстроившихся вдоль избитой пулями глинобитной стены.
Пятнадцать шагов, первые два выстрела — мимо, слишком тугой спуск и револьвер сильно дергается. Понятно, учтем. Следующие три пули пошли лучше, в силуэт, по крайней мере, он попал.
— Что ж, любезный мсье, — сказал Поль револьверу, — вот и познакомились.
Последний выстрел пришелся почти в центр «груди» мишени.
— Надеюсь, с лошадью управитесь не хуже. — На зрителей — двоих лейтенантов и снявшего мундир пузатого господина — Пайе даже не покосился. — Пойдемте.
— А вы разве не покажете, на что по-настоящему способно это творение мэтра Давима?
— Позже и не здесь. — Капитан неторопливо убрал оружие. С такой внешностью и манерами он был обречен на успех у женщин, а при хорошей голове успех у женщин — это вообще успех. — Советую вам пойти и лечь. Тут выезжают за два часа до рассвета.