Наследие 2

— Немного нездоровится, — стушевался тот, — так, ерунда, пройдет. На работе это никак не отразится, Алексей Алексеевич!

— Зайди к нашим эскулапам, — велел Генерал и кивнул на принесенные документы: — Полностью?

— Так точно! — отрапортовал помощник. — Подробная сводка по текущим агентурным отчетам плюс пакеты экспертных заключений, а также анализ сложившейся обстановки в сегментах, которые вы затребовали. И ещё выборка по прессе.

— С экспертами проблемы были? — осведомился Генерал, возвращаясь к чтению текущей бумаги.

— Ещё какие, — второй помощник невесело нахмурился. — Все официальные научные инстанции тянули резину изо всех сил и, в конце концов, представили самые радужные заключения. Согласно агентурным данным, влияние противодействующей стороны там подавляющее. Альтернативные исследования я получил от моих… — он сделал многозначительную паузу, — добровольных соратников. Я всё включил в сводку.

— Обеспечение инкогнито основных специалистов держи на постоянном контроле, — Генерал вновь бросил на помощника суровый взгляд. — Афиширование не в наших интересах, это вызовет противодействие противника и сильно замедлит работу.

— Ммм… — помощник потупился, — мы принимаем все возможные меры, но информация просачивается наружу. Сразу несколько независимых журналистов и блогеров регулярно публикуют в интернете компрометирующие статьи.

— «Ай-Эм-Джи»? — в отличие от молодого по кремлевским меркам помощника лицо Генерала не выражало эмоций. За десятилетия службы и годы последующей государственной деятельности он в совершенстве овладел искусством не давать окружающим ни единого шанса определить своих настроений.

— Они, — подтвердил помощник. — Писаки-то, как всегда, свободные и независимые, все, как на подбор, борцы за справедливость и так далее. Люди Рогожина применяют проверенную схему, практически всех этих «борцов» используют вслепую, доказать заказ мы не сможем. Есть только агентурные подтверждения, я приложил служебную записку. Мы считаем, что «Ай-Эм-Джи» приступило к начальной фазе кампании по дискредитации: не спеша забрасывает наших ученых мелкой грязью, оспаривает их работы путем дилетантских придирок от большого количества случайных людей, не имеющих в данной области либо никакого образования вообще, либо мелочь на уровне программы специализированного ВУЗа. Упор делается на эмоции и тягу интернет-аудитории к бесконечным перепалкам по неважно какому поводу. Таким образом, общественное мнение постепенно склоняется в сторону недоверия и негатива и подготавливается к последующим, более серьезным фазам операции. Далее в ход пойдут обвинения на научной почве, но для их составления требуется время и дружелюбие обывателей, заранее готовых согласиться с этими обвинениями. Противник, как обычно, будет действовать на сложно-научном уровне, и понять смысл их терминологии сможет далеко не каждый. В настоящее время мы ведем разработку мер противодействия.

— Повнимательнее с этим, — предупредил Генерал. — Обвинений в ущемлениях свобод и всего прочего все равно не избежать, так что чем меньше мы дадим поводов, тем лучше. Наши «друзья» с удовольствием ухватятся за любую возможность. Можете идти, Евгений, я вызову вас позже. Через десять минут Полковника ко мне, с докладом о вчерашней прослушке.

Второй помощник заверил шефа, что принимаются все возможные меры, и покинул кабинет. Оставшись один, Генерал посмотрел на толщину только что доставленной папки и позволил себе тяжелый вздох. Да… Время, время, время. Всё, что остаётся, это лишь сожалеть о том, что в сутках всего двадцать четыре часа. Где бы взять ещё хотя бы семь, а лучше — сорок…

Некоторое время он продолжал изучать правительственный документ, после чего отложил его в сторону и задумался. Противостояние внутри правящих кругов близится к своему пику. В стране мирное время, но клану, в который он входит, приходится вести тяжелую войну. Войну негласную, но от того не становящуюся менее жестокой. Здесь нет линии фронта и нет четкого разделения на своих и чужих. Границы размыты, слова туманны, спокойствие призрачно, а уверения в дружбе и симпатиях не более чем маскировка и мираж. Два мощных лагеря сошлись в беспощадной битве за управление страной, и в этой незримой войне нет ни пленных, ни раненых, основная стратегия — шпионаж и предательство, тактика — поиск и создание компромата, оружие — принятие удобных для себя законов. Генерал был далек от кристальной честности и прочих добродетелей непорочности и прекрасно отдавал себе в этом отчет. За свою долгую карьеру силовика и политика в подобных битвах ему приходилось участвовать не раз и не два, но эта война для него всё больше становится освободительной… И мы проигрываем в ней всё сильнее.

— Разрешите войти, Алексей Алексеевич? — в дверях кабинета стоял Полковник.

— Входи, — разрешил Генерал, взглядом указывая подчиненному на ближайшее к своему столу кресло. — Присаживайся. Что удалось выяснить?

— Нашей конторы работа, — поморщился Полковник. — Мы дотошно обнюхали всё, что могли. Ниточки ведут в кабинет с резными ручками. Доказательств нет, но аналитики дают двести процентов гарантии. Больше такое настолько чисто провернуть никто не мог, вчера на ключевых сменах стояли наши люди, только потому и заметили.

Несколько мгновений Генерал не отвечал. Полковник возглавлял его людей в ФСО, отвечал за безопасность и пользовался заслуженным доверием. Конечно, в этой закулисной войне любой друг может, как пел когда-то очень давно Высоцкий, «оказаться вдруг», но в данный момент Полковник абсолютно надежен. Вчера его люди засекли ведущуюся прослушку. Кто-то слушал его. Генерала, личный конспиративный канал связи. А сделать это далеко не просто, начиная с того, что для этого необходимо быть в Кремле, как у себя дома, и заканчивая тем, что саму информацию о существовании этого канала связи внутри правительственного мобильного телефона нужно было как-то получить. Тут случайности исключены, и доклад Полковника это подтверждает. Прослушку вели люди из ФСО, подконтрольные Чиновнику из кабинета с резными ручками, одному из наиболее опасных противников в ведущейся негласной войне. Чиновник занимает в Кремле серьезную должность, но не это делает его столь опасным. Он входит в группировку противника, и веревочки, за которые им управляют истинные хозяева, тянутся далеко на Запад.

— Что они услышали? — Генерал посмотрел на Полковника. Сотрясать воздух возмущениями не имело смысла. Утечка прошла, это свершившийся факт. Теперь необходимо минимизировать потери. Для этого надо знать, где допущена ошибка и в каком месте ждать следующего удара.

— Немного, — ответил тот. — Практически ничего. — Он раскрыл тонкую папку и протянул Генералу лист бумаги. — Вот посекундная детализация. Они повисли на линии в девять пятьдесят три, в десять шестнадцать мы засекли присутствие, в десять двадцать две дыру закрыли. Ещё через полчаса наши люди были во всех точках возможного доступа, но к тому моменту противник уже всё подчистил. Предъявлять голословные обвинения коллегам, находящимся на плановом дежурстве, мы не стали. — Полковник сделал паузу и добавил: — Не ясна цель их операции. Они выбрали время неграмотно, и это меня настораживает. Рабочий день только начался, внимание всех служб повышено. Они не могли не понимать, что будут быстро обнаружены. Кроме того, в указанный промежуток вы беседовали только с Евгением по вопросу «Ай-Эм-Джи», а в кабинете с резными ручками знают, что у нас на Рогожина нет ничего весомого. Я считаю, что прослушка не ставила целью получение информации, слишком грубый способ. Больше похоже на демонстрацию силы.

— Слишком просто, — Генерал вновь задумался. Вне всякого сомнения, это была пощечина. Чиновник со товарищи прекрасно понимают, что даже по секретной линии он не скажет ничего такого, что можно было бы использовать против него с причинением ощутимого вреда. Значит, его пытаются спровоцировать на некие действия и заранее подготовили ловушку. Но одной такой провокацией его на скользкий путь эмоций не выведешь. Значит, должно быть что-то ещё, и это лишь первый ход…

— Алексей Алексеевич! — массивная дверная створка отворилась, и на пороге показалась бледная от испуга секретарь-референт. — Простите… там… — она задохнулась от волнения, — Евгений умер! У себя в кабинете! Ему вдруг плохо стало, охрана вызвала медиков, но… было поздно…