Но, несмотря на небольшую трясучку, он вдруг почувствовал, как потяжелели веки. Ему неожиданно захотелось спать. Впрочем, почему неожиданно? Усталость от вождения, от схватки с нелюдями, да и, собственно, переживания — все накапливалось потихоньку и вот теперь навалилось тяжким грузом.
Он и не заметил, как отключился.
И что-то поплыло перед ним: неясные образы, странные эпизоды.
Сначала Ганя сидел за штурвалом КАМАЗа и мило улыбался, косясь на Муконина. Костя удивленно спрашивал:
— Мы же вроде в «семерке» ехали, куда она подевалась?
— Ты что, забыл, как нас бомбанули? А мы потом вот этот сухогруз у одного шоферюги отвоевали.
— Правда? И что, скоро приедем?
— Конечно. Пять километров до Москвы осталось. У тебя Минипа-то с собой?
Костя покосился на черный чемоданчик, прислоненный к колену.
— На месте вроде.
— Ну вот, готовься. Сейчас будем московским революционерам передавать. Стрелка на МКАДе назначена.
— Постой-ка, тут же радиация! — вдруг испугался Костя.
— А у тебя ЗэКа с собой?
— Чего?
— Ну, защитный костюм, резиновый. Помнишь, на службе учили за тридцать секунд надевать? Так что давай натягивай, пора уже. ГАЗЫ!!!
Костя начал судорожно крутиться по сторонам в поисках ЗэКа, но безрезультатно.
И тут картинка сменилась.
Костя стоит посреди леса, вертит головой туда-сюда и не может понять, как выбрать правильный путь. Тут из-за деревьев появляется девушка, вся в белом, с длинными русыми волосами, спадающими на грудь, необычайно красивая, со славянскими чертами лица.
— Ты кто такая? — спрашивает Костя.
А она молча идет к нему плывущей, как по волнам, походкой. Подходит и останавливается в шаге, лицом к лицу.