Рукопожатие атамана анархистов оказалось неожиданно теплым.
— Да пребудет с вами сила! — Он улыбался, поправляя на голове черную шапочку. — Раздавите натовцев, аки тараканов вонючих.
Выезд на трассу нашли по краткому инструктажу Гана. Солнце встало в зенит и совсем распалилось. Дорога выглядела сухой и светлой. Извилистый серпантин то медленно поднимался в гору, то полого спускался вниз. За рулем ехал Ганя.
Для начала Костя набрал на смартфоне генерала Калинова. С легкой руки Кости шеф неожиданно вышел на связь.
— Где вы пропадали, мать вашу?! Что произошло, черт возьми? Спутник потерял машину, я уж хотел выслать вертолет. — Калинов выбрал нападение как лучшую защиту.
— Мы-то ехали, и заночевали тут кое-где, а вот почему вы недоступны были? — отстрелялся Костя. — И причем тут вертолет? Где хотя бы обещанные БТР?
— Значит, связь опять, будь она неладна! — уже виновато посетовал генерал. — А боевых машин не будет. Придется вам, ребята, теперь самим добираться, не обессудьте.
— То есть, как это не будет? — возмущенно встрял Ганя.
— А вот так. Командир пограничной части в запой ушел и горючее распродал.
— Ни фига себе дела! Мы же без прикрытия пропадем! — Костя тоже разозлился. — Может, возвращаемся обратно? На кой хрен этот муляж до конечной точки везти? Ведь миротворцы получили знак, что мы выехали? Или еще нет?
— Нет еще. Вы должны доставить в срок и передать ополченцам, любой ценой. Это приказ, а приказы не обсуждаются. Все, до связи в Уфе.
И Сергей Михайлович отключился. Приятели приуныли. Громко обругали всех и вся на чем свет стоит и замолчали.
Потом минут десять ехали без разговоров. Каждый думал о своем. О том, наверно, что эта поездка может стать последней в их жизни, но путь уже выбран, и не отступить.
Мотор, где-то за панелью приборов, бесконечно тянул одну высокую ноту из средней октавы. На подъемах Ганя переключался на четвертую или даже третью скорость, и нота сменялась на более низкую. На спусках водитель пытался разогнаться больше ста километров, и появлялась прежняя нота, но, чувствуя опасность своего положения, Ганя опять намеренно понижал скорость. Машин на пути встречалось мало. Попутно обогнала одна иномарка с башкирскими номерами, да навстречу попалось несколько легковушек. Благо, хоть дорога была нормальной — почти без выбоин. Единственное достижение российских властей до ядерного кризиса, думал Костя, это то, что они успели отремонтировать федеральные трассы. В России, как известно, существовало две беды: дураки и дороги. Теперь осталась лишь одна — дураки. Правда, самой России нынче почти не осталось.
Муконин любовался проплывающими пейзажами. В голове, в который раз, всплывали слова старинной песни.
Вскоре горы начали редеть. Местность плавно переходила на холмы.
Где-то к обеду замаячила первая полосатая палочка. Ганя сбросил скорость и начал торможение.
— Ну что, испробуем Коляновскую записку? — улыбнулся Костя.
— А чего, сразу и проверим на вшивость, — согласился Ганя.
Полицейских стояло двое. Форма у них была синяя, как у гражданских летчиков в прошлые времена. На погонах какие-то непонятные знаки. На головах — пилотки с кокардами, изображающими, очевидно, герб Республики, что-то вроде нефтяной качалки в колосьях. Позади стражей порядка, в кармане обочины разместилась вазовская «пятнашка», выкрашенная в красно-зеленый цвет. Машины у них не обновлялись, похоже, со времен Путина-Медведева, подумал Костя.