Максимов остановился в дверях и задумался. Из лифта вышли крепкие парни с автоматами и лицами героев боевиков. Максимов протянул командиру удостоверение и объяснил, что здесь проходит следственное мероприятие. Командир нехотя отступил, поболтал по рации с диспетчером и группа удалилась.
— Мне можно полить растения? Умрут же.
— Входить внутрь до приезда следственной группы запрещено.
У консьержа погрустнели даже очки.
Максимов вернулся в спальню и снова достал альбом. Он вскрыл бумажный конверт, вывалил содержимое. Это было ожерелье с нанизанными на высушенные сплетенные сухожилия трубчатыми костями, мелкими позвонками и камешками, синими и красными, а также черепом мелкого грызуна с неестественно распахнутым ртом для крепления округлого продолговатого предмета. Еще внутри конверта лежало фото. На нем изображено гранитное надгробие с именем Людмилы Болодис и датой 22.07.72 г. Значит, Болодис заменил фотографию в деле, чтобы дискредитировать Матлакова.
Максимов смотрел на ожерелье и последнее совместное фото группы Болодиса на перроне. Светлые, счастливые и взволнованные лица, такие наивные и целеустремленные. Они и не предполагают, какой кошмар ждет впереди.
Черное, затянутое жирными тучами, небо сыпало на землю град дождевой воды, принесенной в столицу по воздуху с морей и океанов. Завтра она испариться и вновь понесется еще дальше, будет также испаряться и снова поливать очередной город, а потом лужами стекать в реки, затем проходить очистку и окажется в бутылке на прилавке магазина. А затем, пройдя через живое существо, все повториться вновь и так будет вечно. Из частиц этой самой воды состояли предки людей, динозавры и гигантские морские чудовища. Вода — она бессмертна, обладает силой неподвластной человеку, может убить и спасти жизнь, принести горе и радость. Как же малы люди по сравнению с ней, как же мал Максимов и мелки его проблемы.
Появилась мысль позвонить Бузунову, но он передумал. Что бы он сейчас не сказал, Бузунов все равно не изменит свой приказ. Для него это вопрос выживания, он поставил на кон все и не оступиться. Самолет будет уничтожен в намеченный срок и плевать на то, что люди на борту борются за жизнь, плевать, что все их страдания напрасны.
Конечно, Максимов мог бы позвонить Певчему в Брюссель, рассказать об осколке и о телефоном звонке. Игорь Федорович человек умный и рассудительный, обязательно выслушает. Максимов уважал его безмерно и знал, что он никогда не был замешан ни в каких темных делишках. Бузунову нечем его компрометировать, да и не по зубам он ему. Но в таком случае Максимову придётся признать, что он участвовал в сокрытии улик, и дело о смерти брата тотчас попадет в прокуратуру, Максимов окажется на скамье подсудимых и потеряет все. Этого он допустить не мог.
Неужели он так и оставит все? Неужели ничего не сделает, чтобы помочь им? Несколько минут назад пришло письмо от системщиков, вычислили номер спутникового телефона. Он мог бы позвонить, предупредить их о готовящейся атаке. По крайней мере родные смогут проститься друг с другом, родители последний раз обнимут детей. Если бы он оказался на их месте, то хотел бы иметь хоть несколько минут, чтобы сказать последние слова жене и детям, или написать послание в записной книжке смартфона или даже сделать последнее фото. При падении они могут сохраниться.
Максимов набрал длинный номер и надавил зеленую кнопку. Люди Бузунова заглушили связь. Звонок сбросился. Может быть, пройдет смс?
Закончив, Максимов зажал кнопку выключения и держал, пока экран не погас окончательно. Больше ему здесь делать нечего. Сбитый самолет теперь проблема Бузунова, МЧС и журналистов. Его проблема — не допустить, чтобы мать оказалась одна, когда узнает страшную весть.
До уничтожения самолета осталось пятнадцать минут.
Артур то и дело оборачивался на тело убитого мальчишки. К его собственному удивлению он не ощущал того жгучего чувства вины и стыда, как это должно быть с любым нормальным человеком. Всем его чувствам будто вкололи лошадиную дозу новокаина. Он перешел в иное мироощущение и наврятли сможет когда-нибудь вернуться назад. Он сам заставлял себя продолжать бояться, чувствовать боль, жалость — только так можно было оставаться живым.
Всех демонов пересадили в конец салона для лучшего обозрения. Костоправова перенесли и бросили между туалетов. Он уже не барахтался, лежал смирно, обессилев.
Девушка с дредами стонала от боли, некому было ей помочь. Из разорванных ран на животе все еще струилась кровь.
Наталья сняла тканевые накидки с подголовника и прислонила Артуру к груди. Он ничего не чувствовал, как если бы между раной и тканью была металлическая стена. Казалось, если бы она начала резать его наживую он бы не заметил.
— Все будет хорошо, — сказала она.
В ее глазах нет никакой надежды. Она солгала, чтобы это услышал Иван. После выстрела мальчишка проснулся и сильно боялся. Она гладила его по волосам, прижав к себе.
Катарина несколько раз порывалась принести пассажирам воды и лекарств, но получила запрет от Карины Порше. Та вооружилась топором и теперь исполняла роль надзирателя.
ebooksa