Артефакт. Эпизод второй

Я с признательностью кивнул, уселся в кресло, но на следующей его фразе напрягся.

— Как же так вышло, что вас сожрали эти крючкотворы-бюрократы?

Значит, Лхудхар ему рассказал не только о том, что я вышел в отставку, но и о ее причинах? Не всех, естественно, вряд ли в его рассказе фигурировал мстительный эльф, но интересно почему вообще разоткровенничался. Доверяет ему?

— Превышение пределов самообороны. — ответил я, внимательно следя за его реакцией на свои слова. — Убил двух человек, которые желали мне смерти.

Фермер очень серьезно кивнул, мол, понятное дело. И уточнил.

— За дело хоть?

— Без сомнения.

— Ну и спаси Господь их души.

Последняя реплика Светлова сказал мне о нем сразу две вещи. Во-первых, он христианин. Но не фанатик, обычный верующий, а такие редко идут на то, чтобы через уголовное дело забрать у вдовы партнера средства к существованию, что-то там вроде в их священных текстах говорилась даже о таком. Осуждалось, в смысле. А во-вторых, закон и справедливость не были для мужчины понятиями, между которыми ставится знак «равно». Другими словами, я только что получил подтверждение, пусть и не стопроцентное, что обратился он в полицию по делу.

Некоторое время мы с ним молчали, секунд, может, пять-шесть. Он ждал от меня вопросов, я же не знал, с чего начинать беседу. То есть, опыт допросов и опросов у меня имелся огромный, но он имел отношение к прежней моей профессии. А как ведут разговор с клиентом частные сыщики я не знал. Поэтому спросил первое, что крутилось в голове.

— Вы уверены, что вашего партнера убили?

— Полностью. — твердо ответил фермер.

— Почему? Какие основания для такой уверенности?

— Он был здоров, полон сил, строил планы. А потом буквально за месяц сгорел. Стал нервным, с утра выглядел так, будто всю ночь не спал.

— Это могли быть симптомы сердечной недостаточности.

— Я сам возил его к врачам. — отрезал Светлов. — Никаких проблем с сердцем, только нервное и физическое истощение. Специалисты сказали, что он слишком много работает, и совсем не отдыхает.

— Может так и было?

— Антон Вадимович, вы уж меня простите за прямой вопрос, но вы возьметесь за расследование его смерти или будете искать отговорки, как и ваши коллеги? Бывшие коллеги. — на последней фразе он сделал очень характерное ударение.

А вот это было для меня внове. Ну, такие требования. Раньше я говорил со свидетелями или подозреваемыми, и никому из них не приходило в голову что-то от меня требовать. А тут… С одной стороны, да, статус у меня изменился, за мной больше не стояла система и я был сам по себе. С другой же — на характере это никак не сказалось. Я по-прежнему терпеть не мог, когда на меня давят.

— Дмитрий Игнатович, вам вкусно или красиво?