Перейдя на бег, Каппа прыгнул, пронесшись над головами присевших гоблинов, приземлился на тропе и умчался к стене. А я, подняв забрало, оглядел искаженные лица гоблинов и ободряюще улыбнулся:
– Не сраться. Пока никого бить и убивать не будем.
– М-м-м-м… – из прохода за моей спиной вывалился гоблин, держащийся за сломанное запястье. – Они раздавили мне руку! Они раздавили мне руку!
Оттолкнув придурка снова, я повернулся к темноте внутри «храма» и крикнул:
– Эй! Рогатый! Давай на выход! Пообщаемся.
Тишина…
– Рогатый! Я знаю, что ты меня слышишь. Даю тебе десять минут. Потом найдешь меня на вашей кухне. Если не явишься – я сам приду за тобой. И ты удивишься, где окажутся твои рога через пару минут после этого!
Тишина…
Ну… я предупредил…
– Что на обед? – поинтересовался я у склонившейся над скулящим парнем темноволосой девушки.
Рванувшись, она выпрямилась, круто развернулась и… мне в стальную грудь с силой ударился ее сжатый кулачок. Прищуренные гневные глаза, злая гримаса, расширенные ноздри.
– Зачем вы так с ним?! Просто показать свою силу?!
– Что на обед дают? – повторил я вопрос.
– Ответь!
– А зачем тебе это плаксивое дерьмо? – издевательски скривил я губы и кивнул на скорчившегося на бетоне придурка. – У него всего лишь сломано запястье! Всего лишь! А ты посмотри, сколько трагедии… взрослый мужик скулит из-за сломанной руки? – качнувшись вперед, я глянул на ушлепка и предупредил: – Если прямо сейчас на вскочишь и не начнешь радостно улыбаться и танцевать – я раздавлю тебе голову! Считаю до трех! Раз!
Подпрыгнувший с бетона упырок вскинул руки, задрыгал ногами, с трудом заставляя прыгающие губы сложиться в подобие радостной улыбки.
– Тебе ведь не больно? – спросил я.
– Не-е-ет-т… мне не больно, сеньор! Совсем не больно!
– Видишь, – улыбнулся я опешившей девушке, – это всего лишь сломанная рука. Приложил пару дощечек, намотал тряпок – и снова вперед на работу.
– Ты жесток! – бросила она мне в лицо. – Жесток! Зря Мать приняла тебя! Зря сделала своим сыном!