Банан.
Сучий банан!
Вот что находилось внутри ложемента, более напоминающего неглубокую чашу. А внутри – слизистый банан! Почти такой же, с каким мы столкнулись в свое время внутри Зловонной Клоаки, где он лакал дерьмо из канала.
– Идеальная начинка для железной банки. – вырвалось у меня, когда я смотрел в искаженное яростью и болью прозрачное лицо слизистого банана. – Вот для чего вас вывели, да?
– Я расскажу вам сказку… – проскрежетал слизистый пилот, продолжая оставаться в чаше.
– Ага. – кивнул я, отводя взгляд от того, что, скорей всего, было его мозгом, с висящими рядом с ним многими чипами. – Каппа. Бежим.
– Есть! – устремившись за мной, Каппа только тогда спросил: – Причина?
– Этот гребаный банан умеет не только техникой управлять и дерьмо жрать. – ответил я, влетая во внедорожник. – Он еще и…
За нашими спинами грохнул взрыв. Настолько сильный, что огненный шар взметнулся высоко в небо, а Каппу швырнула на землю взрывная волна. Подскочив, он залез следом, и внедорожник тут же рванул вперед.
– Гигафабрика. – крикнул я Хорхе и полез в потолочный люк.
– Пантеры догонят. – без малейшего страха заметил мечник.
– Догонят. – не скрывая обуявшего его ужаса прокашлял Хорхе. – Догонят!
– Они будут заняты. – не согласился я, глядя назад.
– Чем?
– Тушением огня. – ответил я, глядя, как выскочившая из сумрака джунглей пантера не стала нас преследовать, предпочтя вместо этого ударить лапами по горящим ветвям, отшвыривая их ближе к эпицентру пожара. – Точно… для системы нет ничего важнее природы… и пока джунгли горят – пантерам на нас плевать.
– Лид… – простонал обливающийся потом Хорхе. – Лид… ты же понимаешь – за ними рать!
– А нам посрать. – рыкнул я. – Дави на газ.
– Есть!
Уже забираясь внутрь, я бросил последний взгляд на занявшийся огнем гребень невысокого холма и среди частых перекрещивающихся пылающих лиан увидел застывшую неподвижно пантеру. Глаз ее я не различил, но уверен, что зверюга смотрела нам вслед – очень уж характерно была повернута ее здоровенная массивная башка. Не знаю, есть ли у этих тварей личные пристрастия, могут ли они выражать любовь или ненависть, но ясно, что персональную неприязнь конкретно этого матерого боевого дивинуса мы заработали. Ну и хрен с ним – чего-чего, а врагов у нас как дерьма в черпаке свинопаса Зловонки.
Подлатанный внедорожник без проблем протащил прицеп следующие сорок километров. Вырвавшись из джунглей, мы оказались в редколесье, напичканном частыми песчаными сопками, что медленно исчезали под натиском влажных джунглей, стараясь оказать этому нашествию как можно больше сопротивления. Смерть воюет с жизнью, не давая поглотить себя. Но смерть обречена на поражение. Если только на сцене снова не появится ее вернейший и сильнейший союзник – человек.