– Представь, Герман, которого мы с тобой видели на даче, ее брат… разве я мог предположить подобное?
Юля отключила сотовый. Оказывается, Крымов был пьян, а она и не заметила этого.
Она не ошиблась: Лиза не стала арендовать для поминального обеда кафе или столовую и предпочла обойтись собственными силами.
Теперь, когда большая квартира в Театральном переулке была заполнена людьми, сидящими вдоль длинного импровизированного стола, Юле показалось, что она вообще находится здесь впервые.
Дверь ей открыла сама Лиза. По ее лицу было сложно определить, страдает ли она по поводу смерти сестры либо просто чрезвычайно утомлена свалившимися на ее плечи хлопотами, связанными с организацией этих неизбежных процедур.
Еще на лестнице Юля почувствовала запах щей и компота из сушеных фруктов. Довольно характерный запах для подобного рода застолья.
В квартире было душно, из гостиной доносился гул голосов. На кухне работали молчаливые, одетые в темное женщины. Очевидно, знакомые Лоры и Сергея, а может, соседи. Так часто бывает, что в трудную минуту, засучив рукава, на скорбную вахту встают не родственники или близкие покойных, а просто соседи. Они носили из кухни в гостиную глубокие тарелки, полные горячих оранжево-жирных щей, мисочки с кутьей, прозрачные селедочницы с уложенными в них аккуратными серебристо-розоватыми ломтиками селедки, прикрытой луковым кружевом, подносы со стаканами компота, корзинки с хлебом, блюда с разрезанными и уложенными горкой пирогами…
– Проходите, пожалуйста, спасибо, что пришли помянуть, – приветливо улыбнулась измученная Лиза и, поддерживая Юлю за локоть, провела в гостиную.
Конечно, ее приход мало кого оставил без внимания. Здесь были все: Дианова, Гусарова, Канабеева, Мазанова, Арсиньевич, Кутина и много других, незнакомых Юле лиц.
– Лиза, будьте так добры, посидите немного со мной, а я поспрашиваю вас о ваших гостях… – Юля старалась говорить уверенно и твердо, чтобы Лиза поняла: она пришла сюда не водку пить, а работать.
– Хорошо, я постараюсь. Кто вас интересует в первую очередь?
– Вон тот импозантный мужчина, слева от Диановой, кто он?
– Это Крестьянинов, врач, он был вхож в этот дом, Лора мне рассказывала о нем много хорошего. Она еще говорила, что он лечил не столько органы, сколько душу. Как раньше земский врач…
– Понятно.
Все шло по русскому обычаю, пока уровень выпитого не превысил общепринятой нормы, после которой поминки, как правило, превращаются в вечеринку. Так случилось и на этот раз. И хотя застольных пьяных песен не было, присутствующий люд в какую-то минуту расслабился, женщины пошли курить на кухню, мужчины – вышли в подъезд. Юля даже отметила про себя, что никто из сидящих за столом не смог произнести о Лоре и Сергее Садовниковых ни одной более или менее приличной речи. «Не умеют наши люди говорить. А жаль… Одни общие фразы: мол, были молодые и так рано ушли из жизни…»
Понятное дело, что спорили, убийство ли это было или самоубийство. Но, разумеется, уже не за столом, а все больше шепотком по углам.
Юля присоединилась к женщинам на кухне и тоже достала сигареты. Минута – и в пачке осталось три штуки. А было двадцать.
Лица подруг Лоры покраснели, особенно явно выпитое вино отразилось на внешности Гусаровой. Она громко икала и несколько раз пыталась заплакать.
– И вы тоже пришли? Зачем? – спросила Дианова, пуская Юле дым в лицо.
– Я пришла задать вам один-единственный вопрос… Все вы были ее подругами, любили ее, а теперь, когда ее убили…
ebooksa