– Ты будешь разговаривать шепотом?
– Да, и тебе тоже советую. Вот только включу свет в прихожей.
Яркая лампа осветила длинный широкий коридор. Ремонт здесь делали лет десять тому назад. Старый, потемневший от времени и грязи паркет, обшарпанные желтые обои на стенах, выкрашенные коричневой краской двери, ведущие в большие и полупустые комнаты. Из открытого окна на кухне пахло дождем и мокрыми листьями. По квартире гулял ветер. «Идеальное место для убийства».
В квартире было необычно мало мебели – только самое необходимое: в каждой из четырех комнат по кровати или дивану, на кухне – буфет и стол с табуретами, в прихожей – большой шкаф, в ванной – корзина для грязного белья. Несколько стульев, вытертые ковры на полу… Все старое, пыльное, линялое.
В холодильнике, который, кстати, был включен, Юля обнаружила рыбные и мясные консервы, засохший батон, коробку с остатками яблочного сока, в морозилке – кусок колбасы… В буфете, как ни странно, было много конфет, засахаренных орехов, упаковок с финиками, инжиром и черносливом, банки со сгущенным молоком, шоколадной пастой, печеньем…
– Смотри, Игорь, какой странный набор…
– Да чего же тут странного, – Шубин достал коробку шоколада, раскрыл ее и зачем-то понюхал фигурные, уложенные в гофрированные розеточки конфеты, – просто кто-то из них ел колбасу, а кто-то предпочитал сладкое… Вот как я, например…
Одна конфета отправилась в рот.
– А я думаю, что дело не в этом. Все эти сладости наверняка предназначались для девушек, с которыми они развлекались. Пойдем дальше, я хочу осмотреть шкаф и постели. Уверена, что найду много интересного.
В шкафу на плечиках Юля увидела два халата – мужской и женский. На полках лежало несколько смен постельного белья с бирками прачечной, четыре одинаковые ночные рубашки, ситцевые, почти детские, в мелкий разноцветный горошек.
Под диваном в гостиной Юля нашла шерстяные носки, маленькие, 33-го или 34-го размера, когда-то они были белого цвета, а теперь покрылись серым пыльным пухом…
Все постели были застелены старыми выцветшими покрывалами, причем небрежно, словно наспех. Под подушкой на кровати в дальней комнате Шубин нашел два тонких кожаных ремня, толстую крученую веревку с расщепленными концами приблизительно метровой длины, крохотные розовые трусики с белой каймой…
Юля, увидев их, побледнела. Быстро достала блокнот и начала его лихорадочно листать.
– Смотри, Шубин… Вот описание одежды, в которой была Рита Басс… так… синие джинсы, белый свитер, белая майка с красными бабочками и розовые трусики с белой каемкой… Погляди, какие они маленькие… Неужели девочка была здесь, в этом притоне?
– Притоне? Я вот все хожу, ищу бутылки, но пока еще ни одной не нашел…
– А зачем им бутылки, если у них было кое-что посерьезней, а вернее, нечто совсем несерьезное, от чего все хохочут…
– Наркотики?
– Я думаю, что это был кокаин…
– Почему именно кокаин?
– Да потому что у меня из головы не выходит Саша Ласкина… я уверена, что все эти истории с убийствами и изнасилованиями как-то связаны… Только вот как? Послушай, Игорь, у меня не голова, а кочан капусты… Я снова забыла о той девочке, Ирине, подружке Саши Ласкиной, которая жила или живет в ее доме… Ведь если истории Риты и Саши как-то связаны, то Ирина, которая давала мне подлинные сведения о Саше, является единственным живым свидетелем тех событий. Возможно, она знала не одного, а нескольких мужчин, имевших к этим грязным играм какое-то отношение. Сейчас дети совершенно не такие, какими были, скажем, мы… Для них секс является не столько даже развлечением, сколько верным источником заработка. И если Саша Ласкина предлагала Ирине за деньги переспать с Зименковым, то почему она не могла предложить ей сделать это с другим мужчиной или мужчинами?